Все казалось таким настоящим. Как будто пять лет боли и страданий испарились, и Ванделю выпал второй шанс спасти сынишку. Но Вандель знал: все не так, – и догадывался, что случится в следующий миг, как в кошмаре.
Мальчика утянуло в дом – только успели мелькнуть ручонки. Перепрыгнув порог, Вандель оказался внутри и там увидел сына: он лежал, широко раскрыв глаза и уставившись в потолок невидящим взглядом. На груди у него, пируя свежей плотью, сидела гончая Скверны. На шее у Хариэля поблескивал серебряный кулон, которым он так гордился.
Гончая обернулась. Ее антенны, похожие на усики огромного таракана, напряглись. Ее зубы пятнала кровь. Еще утром сын смеялся, полный жизни, и вот он лежит на полу, холодный и неподвижный. Сердце Ванделя копьем пронзила боль.
«Сладкая, сладкая боль», – раздался где-то в глубине души голос.
Сердце готово было разбиться, а голова – лопнуть. Дважды Вандель потерю не перенесет.
«Перенесешь и не раз, а я буду подпитываться твоей болью, как питаюсь твоей душой».
В голове засел кто-то посторонний. Его голос напоминал Ванделю собственный, но принадлежал тому, кто упивался его ужасом, каждым мгновением страданий.
«Твой страх питает меня. Делает сильнее».
Гончая, помахивая хвостом, двинулась на Ванделя, чем отвлекла от бестелесного голоса. Короткие лапы замелькали с поразительной скоростью. Гончая раскрыла полную острых зубов пасть, но Вандель ушел в сторону и, завертевшись волчком, полоснул ее ножом по боку. Гнев и ненависть направили его руку. Вид зеленой крови порадовал и Ванделя, и того, другого.
«Да. Мсти ей. Корми меня».
Пораженный, Вандель замер, и гончая едва не достала его. Эльф кинулся было на нее, но тут споткнулся о труп жены и упал. Перекатился, вскочил на ноги и уперся спиной в стену. Гончая приближалась. Вот она скакнула; деваться было некуда, и Вандель сам прыгнул ей навстречу. Одной рукой схватил за бронированное горло, второй вонзил клинок в сердце. Дыхание гончей разило серой; ее когти скользнули по груди Ванделя, вспоров кожаную куртку и оставив глубокие борозды в плоти.
«Какая сладостная агония».
Боль чуть не парализовала Ванделя, но он нашел в себе силы отбросить демона. Вскочил ему на грудь и, перехватив кинжал обеими руками, принялся колоть. Наконец гончая затихла.
Вокруг клубился дым, а Вандель лежал на полу, ослабленный ранами. Рядом он увидел лицо Хариэля. Закрыл ему глаза. По щекам покатились слезы. Вандель не мог пошевелиться, да он и не хотел никуда идти. Он останется и будет ждать, пока пламя не превратит дом в погребальный костер.