И сестрица повезла коляску в детскую, напевая по дороге любимую Откину колыбельную: «Прилетит чёрт с рогами в голубом сарафане и бесплатно молитву прочтёт…»
— Ты её к мальчишкам не вези, — предупредила я. — Разбудят. И уроки у них проверь — все ли палочки написали.
— Ладно, — пообещала Липка. — А Андрей приедет? — И щёчки её предательски заалели.
— Кто его знает? — пожал плечами Саша. — Обещал приехать ближе к ночи.
— Тогда я пошла. — Липка постаралась улизнуть до тех пор, пока к ней не пристанут с разговорами о школе.
Фактически сестра тащила на себе всё домашнее хозяйство, смотрела за младшими — в четырнадцать-то лет! Но только с одним условием — чтобы не отправляли учиться. Самое интересное, что братья слушались её лучше, чем меня. Наверное, потому, что Липка унаследовала мамин голос.
Когда сестру ушла, я предложила:
— Кури! Сейчас форточку открою.
Саша действительно достал из кармана пачку «Салема», но потом сунул её обратно.
— Я не поняла, почему всё надо сделать именно к четвёртому октября? К годовщине, что ли?
— Да, именно, — кивнул Саша. — Андрей хочет сделать это именно четвёртого. Ведь полковник принимал активное участие в расправе с защитниками Дома Советов. С тобой Андрей эти темы не обговаривал?
— Никогда. — Я закусила губу. — А что он сделал, этот полковник? Он омоновский? Или вэвэшник*?
— Не знаю. — Саша улыбнулся печально, даже обречённо. — Андрей настроен очень решительно. И поэтому, боюсь, мне придётся уйти из агентства. Я никогда не буду мстить невинным. Ведь Гета тут ни при чём. Ты согласна, Ксюшенька? Я хотел и тебя предостеречь от слепой ненависти. От желания растерзать любого, кто или иначе причастен к этим событиям. Ты потеряла мать…
— Не Гета же её убивала. — Я подошла сзади к Саше и обняла его. — Ты молодец. Разреши мне поговорить с Андреем. Почему он не пошлёт Брагина? Тот бы замочил полковника прямо на лестнице, не касаясь дочери…
— А зачем вообще убивать человека? — искренне удивился Саша. — Октябрину Михайловну и других всё равно не воскресить — только новые жертвы появятся. К тому же, этот полковник выполнял приказы вышестоящего руководства. И обвинения, которые предъявляет ему Андрей, нуждаются в многократной проверке…
— Красиво девчонку зовут — Генриетта, — заметила я. — А мать её?
— Андрей сказал, что Маргарита Петровна. Она в книжной торговле работает. Кажется, заведует базой.
— Маргарита и Генриетта! — Я испытала истинное наслаждения. Произнося эти королевские имена. — Больше детей нет?
— Нет. Гета — единственная дочь полковника.
— Действительно, зачем их мучить? — вздохнула я, глядя на забрызганное дождём стекло. — Если бы это хоть что-то исправило…