— Я всё понимаю, но…
Оля заметно поскучнела. Перспектива принять у себя не влюблённую парочку, а какого-то малыша её разочаровала. По крайней мере, увлекательных сплетен точно не предвиделось. И отбивать, в случае чего, было некого.
— Короче, в квартире обнаружилось много недоделок. Вода и то поступает с перебоями. Престижный район, называется! Купила мама сокровище… Комиссия приезжала, составили акты. Вчера рабочих прислали, так что… Ты не обижайся, Аличе, но в квартире жить невозможно. Везде корыта с раствором стоят, арматура валяется, прочая дребедень. Не знаю, что маман скажу, когда вернётся из Англии. Покупает хату, не глядя, всё ей некогда, а мне потом заморочки! Аличе, расскажи, ну как ты там? Тяжело на отряде?
— Тяжело. Очень. Всего тебе наилучшего, Олюня. Прощай. — Алиса попыталась улыбнуться, но у неё получилась жалкая ужимка.
Вот и всё. Больше звонить некому. Если Оля, которую она давно знала, оказалась стервой, то и Анька вполне могла послать подружку подальше. Видите ли, с бой-френдом готова была принять, а потом вдруг квартира оказалась в развале…
Как жаль теперь то время, потерянное в болтовне ни о чём с этими сучками! И кому только друзья приходят на помощь, непонятно! Алису, например, только предают. Подставляют, кидают. Один Богдан оказался молодцом, да и то побаивается. Но его-то можно понять, а вот Ольгу… Она ведь ничего не знает. И про неё Алиса никому в лагере не говорила, даже Гуле. Получается, что идти им с Денисом некуда.
— Не плачь! — вдруг властно, по-взрослому, произнёс мальчик. Алиса с удивлением обнаружила, что ревёт уже в открытую. Слёзы льются, как из шланга, — по щекам, за ворот куртки, под футболку, на грудь. — Поехали к нам на Гражданку! Дома-то нет никого, а ключ у соседей.
— Нас там быстро застукают! — давясь слезами, пролепетала Алиса.
— Придумаем что-нибудь! Я там все дырки знаю. На Гражданке такая система тропинок, что чужой заблудится! — уверенно сказал Денис. — А мы по дворам проскочим. На «Удельной» надо выходить или на «Ланской».
— И от станции ещё ехать? Далеко?
Алисе было уже всё равно. Она понимала, что выбора просто нет.
— Доедем, чего… От «Удельной» — на девятом трамвае. А от «Ланской» — на шестом троллейбусе. Мы с мамой ездили так и так. Давай скорее, а то сюда из лагеря могут прийти, — забеспокоился Денис.
Увидев отчаяние вожатой, он решил принять ответственность на себя. Алиса сочувствовала ему всегда, не ругала и не дразнила. Теперь пришла пора заплатить за добро добром.
— Значит, ключ у соседей? А они сейчас дома?
— Кто-то должен быть. Бабка, девяносто лет ей, не выходит вообще. Её дочка, та в магазин может выскочить. И Маша, внучка… Ничего, не бери в голову! Они у нас цветы поливают и рыбок кормят, когда дома никого нет. — Денис сполз с высокой табуретки. — Отдохнуть тебе надо. Зелёная вся…