Это вовсе не жемчужина непорочного эротизма, это беседа, написанная безупречным гекзаметром, которую ведут между собой Сульпиция и ее муза. Предполагается, что эти стихи появились в эпоху Домициана и отражают мрачные настроения тех лет. Их написала не женщина, а начитанный, но не очень талантливый поэт, живший спустя несколько веков после смерти Марциаловой Сульпиции.
Танцы в Риме вовсе не были бальными. В отличие от ритмичных движений под музыку, которые совершали в определенные религиозные праздники хористки, танцы представляли собой пантомиму или балет и напоминали сольные танцы, которыми привлекают в наши дни клиентов самых непритязательных ночных клубов. Танцы-пантомимы, по теме и манере исполнения, были часто крайне неприличными – самыми популярным были пантомимы, в которых изображался адюльтер. Девушки, как видно из мозаики IV века н. э. на Пьяцца-Армерина на Сицилии, исполняют танец в бикини, выставляя напоказ почти все свое красивое тело. Танцы такого рода в древности, как и в наши дни, были уделом профессионалов, (например, девушек из Кадиса). Актрисы, согласно римскому закону, относились к разряду проституток (и вполне возможно, не без оснований), поэтому танцы не считались развлечением, и римские отцы вовсе не желали, чтобы их дочери развлекались подобным образом, а сыновья танцевали с подобными девушками. О пении римляне были такого же мнения.
Отношение римлян к танцам и пению разительно отличалось от греческого. В первые годы правления Августа на это обратил внимание Корнелий Непот, предвидев в своей книге «Жизнь Эпаминонда из Фив» удивление своих римских читателей, обнаруживших, что он упоминает имена учителя музыки и учителя танцев Эпаминонда. «Читателям не стоит судить иноземные обычаи с точки зрения своих или допускать, что другие люди должны разделять их мнения о том, что достойно презрения, а что – нет. Нам не надо говорить, что, по убеждению римлян, занятие музыкой недостойно знатного человека, а танцы считаются совершенно безнравственными. Зато в Греции все это считается самым подходящим и приятным развлечением».
Однако эту точку зрения, уже за сто лет до Непота, отказывалась принять молодежь. В 129 году до н. э., в последний год своей жизни, Сципион Эмилиан, оплот старого порядка, рассказал римлянам о своем горьком опыте. Когда он отказался поверить, что юношей и девушек из хороших семей видели с музыкальными инструментами в руках в компании артистов, знаменитых своим безнравственным поведением, его отвели в школу танцев, где его взору предстали пятьсот девушек и мальчиков, включая одного юношу, который танцевал с кастаньетами. Этот танец, по мнению Сципиона, «постеснялся бы исполнить и раб, который не имеет никакого понятия о нравственности». А ведь юноша был сыном человека, которого хотели назначить на очень важный пост.