Но самой великой из женщин поздней республики была Сервилия. Она приходилась старшей сестрой Катону Старшему, которую он глубоко уважал. Сервилия дважды выходила замуж и в 59 году была близка к тому, чтобы сочетаться браком в третий раз и не с кем-нибудь, а с самим Цезарем. Они поддерживали тесную связь и, возможно, единственной причиной, по которой Цезарь в тот год женился на Кальпурнии, стал тот факт, что Сервилии было уже сорок лет, а Кальпурнии – всего восемнадцать. Цезарь же очень хотел сына. Но его уважение к Сервилии (среди других причин) заставило его великодушно простить ее сына Брута, который сражался против него в Фарсалии в 48 году до н. э., и доверять ему до того самого момента, когда он увидел Брута среди своих убийц.
В последующие за убийством пятнадцать месяцев, судя по письмам Цицерона, Сервилия находилась в самой гуще римской политической жизни и оказывала на нее большое влияние.
5 июня, через три месяца после Мартовских ид, два главных героя этих дней, преторы Брут и Кассий, которые, покажись они в Риме, сразу были бы растерзаны народом, получили оскорбительные предложения занять в провинции мелкие административные должности комиссионеров по заготовке зерна в Азии и на Сицилии. 8 июня в Анцио явился семейный консул, желая узнать, согласны ли они принять это предложение. На совет пришли Брут, Кассий, Сервилия, ее дочь Юния Терция (жена Кассия), жена Брута Порция и друг семьи Цицерон. Кассий, с горящими от гнева глазами, был похож на Марса, но советом руководила Сервилия. Когда Цицерон завел речь об упущенных возможностях, она перебила его и сказала, обращаясь к нему, что никогда не слыхала такой чепухи. Кассий отказался проглотить оскорбление и принять должность комиссионера, и она произнесла: «Хорошо. Мы заставим сенат забрать это предложение назад. Я прослежу за этим».
С того времени, когда Брут и Кассий летом 44 года до н. э. отправились в изгнание на Восток, а Октавиана, приемного сына человека, которого они убили, стало привечать римское правительство, тревога Сервилии за будущее, должно быть, с каждым днем все больше возрастала. На следующий год у нее появился еще один повод для беспокойства. 30 июня 43 года до н. э. другой ее зять, Лепид, дезертировавший из республиканской армии в Галлии и присоединившийся к Антонию, был объявлен в Риме врагом народа. Если его собственность конфискуют, а это было вполне вероятно, что станется с ее дочерью и сыновьями Лепида, ее внуками? И что она может посоветовать своему сыну Бруту, живущему на Востоке? Может быть, ему пришло время вернуться в Рим с армией, которой он теперь командует? 25 июля Сервилия собрала в Риме семейный совет, на котором присутствовал Цицерон, чтобы решить, что делать.