Дочь Августа, его внучка и последний из внуков жили теперь в ссылке, в разных местах, далеко от Рима и друг от друга. В это время он отзывался о них с черным юмором, называя своими язвами и фурункулами. Август даже переделал две строки из Илиады, и они стали звучать так:
Жалею теперь, что когда-то женился,
Жалею теперь, что родил я дитя.
Впрочем, самой знаменитой жертвой чисток 8 года н. э. стал не родственник Августа, а поэт П. Овидий Назон. Чем он прогневал императора, мы не знаем, ибо до нас не дошло никаких документов, а только униженная попытка оправдаться, которую находим в стихотворении Овидия, обращенном к императору: «Меня сгубили две вины: стихи и грубая ошибка».
Эта ошибка, по-видимому, заключалась в том, что он каким-то образом оказался замешанным в интригах Юлии Младшей и Силана. А книга под названием «Искусство любви» не имела ничего общего с описанием супружеской привязанности; это было легкомысленное стихотворное наставление о том, как освоить искусство обольщения и добиваться любви.
Август, несомненно, достиг кульминации в своей реформаторской деятельности – он решил подвергать все литературные произведения цензуре. А против его непоколебимой убежденности в том, о чем можно писать, а о чем – нет, избранный Овидием способ защиты был совершенно непригоден. Этот способ защиты покоился на двух основаниях. Первое заключалось в том, что Овидий не мог нести ответственности за то, что его книга показалась добропорядочным римским матронам безнравственной, поскольку в самом начале открыто предупредил их, что это произведение им читать не стоит. «Подальше от меня, узкие повязки на голову, символы скромности, и вы, длинные оборки, прикрывающие половину ступни». На самом деле он прекрасно понимал (и Август тоже), что это было открытое приглашение для респектабельных женщин прочитать эту книгу. Второй аргумент Овидия заключался в том, что в Риме издавна существовала эротическая поэзия, которую никто никогда не осуждал, и в том, что в мифологии и легендах почти не было историй, которые не показались бы цензору оскорблением для нравственности.
Разумеется, с помощью таких аргументов в свою защиту Овидий ничего не добился, поскольку стал удобным козлом отпущения в более серьезных делах. Литература была признана авгиевыми конюшнями, которые новоявленный Геракл собирался очистить. Август действительно был Гераклом, только с извращенным чувством юмора. Острова, на которых отбывали ссылку его дети и внуки и их любовники, находились на окраинах Италии, Овидия же отправили гоняться за любовью в далекие и холодные (зимой) места – в Томи (Констанцу), расположенную на западном побережье Черного моря.