Утром следующего дня оба потока поступивших уже сидели в большом лекционном зале, сокращенно БЛЗ, и невнимательно слушали наставления командиров. Тогда выяснилось, что талантливые «поющие» братья-близнецы, Сергей и Александр Лавровы из Горловки, тоже оказались нашими однокашниками, а Николай Малинин стал командиром одного из отделений. К моему удивлению, заместителем командира взвода оказался тот самый сержант, которого я помнил еще по первой попытке поступления. Выяснилось, что он тогда тоже не поступил и стал курсантом только что. Звали его Михаил Будилов.
На обед мы уже шли общим с инженерным факультетом строем, плетясь в хвосте колонны. Здесь были и разношерстно одетые гражданские абитуриенты, были и солдаты, поступившие из войск, а также и суворовцы уже наряженные в парадную курсантскую форму. Так называемые «кадеты» экзамены не сдавали, а были зачислены по результатам окончания суворовского училища. Наша юность осталась на третьем этаже казармы, только мы об этом еще не знали.
А пока мы бодро шагали по центральной дороге, которая вела к выходу на КПП и одновременно — к столовой. Атмосфера невероятного счастья владела этими короткострижеными пацанами. Не нарушали общего настроения своих подчиненных и командиры рот: старшие лейтенанты Крикунов и Алымов, а также старший лейтенант Солуянов. Последний впоследствии стал Героем Советского Союза.
Теперь это место в училище называется аллея Героев, а некоторые из тех юношей, что шли тогда здесь в далеких 1976-м и других годах, остались тут навеки отлитыми из бронзы памятниками.
После приема пищи наш взвод под командованием уже сержанта Будилова направился на кафедру иностранных языков. Если не считать экзамена, мы здесь в таком составе были впервые и едва разместились в единственном большом классе. Несколько минут мы сидели в ожидании, наконец дверь открылась, и тут же прозвучала команда «встать, смирно!». Мы дружно загрохотали стульями и замерли. В класс вошла делегация из нескольких офицеров. К нашему удивлению, ее возглавлял полковник в общевойсковой форме. Грубые черты лица придавали ему брутальности и, как мне тогда показалось, суровости. Он по-свойски махнул рукой, и мы уселись на места. Представился он полковником Лаврёновым.
Офицер расположился за преподавательским столом, внимательно оглядел сидящих перед ним пацанов и начал говорить.
Как мы узнали значительно позже, это был будущий начальник 5-го управления ГРУ, или, как его называли в местном обиходе, «директор спецназа», а на тот момент он занимал должность заместителя начальника направления.