В той первой попытке мне повезло — я не прошел по конкурсу и отправился домой. Зато я узнал о «секретном» иностранном факультете и теперь намеревался сдавать экзамены именно туда.
После долгих формальностей в учебном отделе я наконец оказался в казарме, но в другой, нежели в прошлом году. Так получилось, что тогда нас поселили в старом корпусе на третьем этаже. Именно это расположение в дальнейшем послужило мне родным домом на долгие и в то же время короткие четыре года.
Уже немного знакомый с воинскими порядками я не бухнулся с размаху, как в прошлом году, на кровать, но после сдачи вещей в каптерку скромно присел за стол в ленинской комнате.
Наступало обеденное время, и расположение наполнилось шумом и гомоном. Дверь в ленинскую комнату распахнулась, и в помещение ворвался радостный голубоглазый блондин. Со всего размаху он уселся на стул и счастливо сообщил мне: «Все! Я поступил. — Бросил на стол тетрадку и тут же прокомментировал свое действие: — Письмо родителям буду писать!»
Это был Юра Манюхин. Письмо он намеревался писать в Марьину Горку, где на тот момент дислоцировалась пятая бригада спецназа ГРУ ВС СССР, в которой отец Юры служил начальником службы артвооружения. Все это, включая имя юноши, я узнал позже, когда мы вместе, в составе взвода, бодро шагали в сторону автопарка после поступления.
У Юрия Ивановича Манюхина интересная военная биография. После РВВДКУ он попал служить домой — командиром 3-й группы 1-й роты 1-го отряда 5 ОБрСпН БВО, откуда весной 1983 года уехал в Афган на должность заместителя командира 459-й роты СпН 40-й армии, горел в БМП. После ДРА Юрий Манюхин с ноября 1984 был первым и единственным командиром особой учебной роты Тур-кВО, в марте 1985 года ставшей 1-й ротой сформированного 467 ОУПСпН ТуркВО, который готовил разведчиков разных специальностей для службы в Афганистане. В дальнейшем, с 1987 по 1989 год, капитан, а позднее майор Манюхин командовал старейшей в СпН 75-й ротой в ЮГВ. Подполковник Манюхин прошел несколько войн и вооруженных конфликтов. Умудрился даже повоевать в одной из африканских стран. Остался цел, и почти невредим, не считая тяжелой контузии. На 2013 год проживает в Марьиной Горке (Белоруссия).
Курсантов в тот момент в училище не было — все подразделения находились в учебном центре, а затем были отправлены в отпуска. Все, кроме вожделенной 9 роты, которая несла караульную службу.
На следующий день утром я уже стоял в строю после тяжелой зарядки и скудного, как тогда показалось, завтрака, готовый отправиться на самоподготовку. Даже мне, более или менее системно занимавшемуся спортом, шестикилометровая пробежка, а затем силовые упражнения на спортгородке показались трудными. Так начался отбор еще до начала экзаменов. Некоторые юноши вместо занятий молчком собрали вещи и отправились домой. Провожали их без ехидства, понимая, что конкурентов стало меньше. Оставшиеся чувствовали себя почти героями, познавшими и успешно преодолевшими трудности суровой курсантской службы. Только потом и даже не в училище мы, те, кто выпустился и получил офицерские погоны, поняли, что трудности — это нечто иное, не имеющее единого термина и превышающее обычные человеческие возможности.