С каждым шагом в глубь этого огромного лесного мира они с Сильвией все больше терялись во времени и пространстве. Было ясно, что деревьям они безразличны, вместе с их волнениями и нуждами, с бессмысленной погоней неизвестно за чем. Они, люди, забредшие под ветви, значили для рощи меньше, чем дождь и холод, а дождь и холод деревья принимали совершенно спокойно.
Сильвия, сама предложившая прогулку, теперь жаловалась на все подряд, и особенно на тяжелую обувь, которая ей, привыкшей к легким городским туфлям, казалась ужасно неудобной.
– Присядем хоть на минутку. Чертов камень! Ой, я сейчас умру. Если не сниму обувь сию же минуту…
Они сели, Сильвия разулась и растерла усталые ноги.
– Ох… наконец-то… какое облегчение. Знала бы, взяла бы теннисные туфли. Слушай, вот эти крокодилы у меня на ногах, они называются горные ботинки, то есть специально, чтобы в них здесь ходить? И как люди это выдерживают?
– Наши ноги изнежены городом. Мы не привыкли ходить в тяжелой обуви на большие расстояния. Тем более по склонам, камням и буеракам.
– Но ведь по земле ходить должно быть легче, чем по асфальту, она же мягче?
– Мягче, но неровная. Мы больше напрягаем мускулы, чтобы сохранять каждую секунду равновесие, и от этой непривычной для мышц работы возникает усталость.
Сильвия запрокинула голову вверх, вглядываясь в сплетение ветвей. Давид же залюбовался красивой линией ее шеи и губами, изогнутыми в легкой улыбке.
– Как много есть разных мест, Давид!
– Если ты о том, почему именно сюда мы поехали в отпуск, то я уже говорил, что…
– Нет-нет. Разные места не только тут, – она обвела рукой окружавшие их камни и стволы деревьев, – но и здесь, – Сильвия поднесла ладонь ко лбу. Давид кивнул. – Сколько лет ты не чувствовал такого покоя?
– Не припомню даже.
– И я не помню. Знаешь, эти люди, камни в фундаментах их домов… не могу объяснить, но что-то я здесь чувствую такое…
– Что же?
– Не знаю, как объяснить. Я вспоминаю мессу в маленькой древней часовне, слушателей в таверне… Они живут не так, как мы. По-своему. Это другое место и другая жизнь.
– Естественно.
– А почему они так могут, а мы нет? А мы прогибаемся и ломаемся и живем по навязанным нам мучительным правилам…
– Да. На нас социум давит больше. Мы должны подчиняться сотням необходимых законов.
– Но ведь они в том же обществе, что и мы! С Интернетом, с телефоном, телевизором!
– Я думаю, что большой город – иная форма социума. Он сильнее давит на нормальную психику, больше уродует ее. Взять одно только метро или высотки, кишащие людьми.
– И только поэтому мы с тобой здесь чувствуем себя лучше?