Его подбородок мгновенно затвердел.
– Даже не думай об этом.
Она шумно глотнула и положила руки обратно на его колени. А он по-прежнему лишь смотрел на нее. Она прикусила нижнюю губу. Ничего. Он даже не шелохнулся.
– Джеймс? – позвала Грейси неуверенно, тихим голосом.
– Тсс, я переживаю религиозный опыт. Не прерывай меня.
Ее губы тронула улыбка. Если бы не хрипота в его голосе, она могла бы подумать, что он шутит. Наконец он, казалось, смог стряхнуть с себя наваждение. Грейси так и сидела на нем, полуобнаженная, он глубоко вздохнул, и она снова подумала, какая широкая у него грудь.
– Ты – самая поразительная женщина из всех, кого мне когда-либо доводилось видеть.
Грейси на своем веку получила немало комплиментов, но ни один не подействовал на нее так, как этот.
– Спасибо.
О том, что все это значит, почему ей так важно, что Джеймс о ней думает, она будет беспокоиться позже. Сейчас Грейси просто расслабилась.
– Тебе надо ходить голой все время. Слава богу, что я столько лет вырабатывал самоконтроль, а то бы все это кончилось, не успев начаться.
Он обхватил ее груди и погладил соски подушечками больших пальцев. Грейси ахнула и дернулась, как от удара электрическим током.
– Боже, как же мне нравится этот звук! – Джеймс сдвинул ее груди вместе. – Он меня чертовски возбуждает.
Она схватилась за его колени и выгнулась навстречу его прикосновениям.
– Нежно? – Джеймс погладил ее кожу легко, как будто перышком. – Или сильно? – Он сжал твердые бусинки сосков между большими и указательными пальцами и стал их перекатывать. От острого, изысканного наслаждения Грейси издала сдавленный стон. – Победитель определен, – сказал Джеймс и повторил свои действия.
Снова. И снова. И снова. Пока Грейси не превратилась в один сплошной комок желания. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем его губы сомкнулись вокруг ее набухшего соска. Его язык двигался медленными кругами, омывая ее плоть. Он царапнул зубами налившийся сосок и нежно, очень нежно потянул. Грейси вскрикнула от сладкой муки. Ей хотелось завизжать. Никогда в жизни никто еще не уделял так много внимания ее грудям. Она хотела чувствовать трение. Она обхватила его бедра и запоздало поняла, что позиция, в которую он ее посадил, лишала ее прямого контакта с самым чувствительным местом ее тела. Он сделал это нарочно? Грейси подумала о свойственном ему методичном внимании к деталям. О его желании полностью контролировать все и вся. Конечно, он сделал это нарочно.
Джеймс прикусил ее сосок и одновременно сжал пальцы. Горячий влажный рот. Безжалостные пальцы. Зубы. Язык. Ей хотелось умереть. Оргазм назревал в ней, тугая пружина закручивалась, но отказывалась взрываться. Разрядка наступила бы от малейшего прикосновения. Не в силах выносить это дольше, Грейси передвинула руки. Джеймс резко поднял голову. Его челюсти сурово сжались.