– Я не добродетельная. – Грейси хотела его и была уверена, что не продержится всю ночь, не набросившись на него. – И я пока еще ничего не пила.
– Из этого места невозможно уйти трезвым, а ты, когда я возьму тебя в первый раз, будешь трезвой. Этот вопрос не обсуждается. – Он улыбнулся ей порочной улыбкой, какой она у него никогда еще не видела. – Но на оргазмы меня, пожалуй, можно раскрутить.
Грейси была готова к оргазму уже здесь и сейчас, но от необходимости отвечать ее спасло возвращение Элли. Он подошел и поставил на стол три стопки. Потом налил в них виски, принесенное Джеймсом.
– До дна!
Грейси воззрилась на рюмку. Она начала понимать, почему под конец вечера они могут быть пьяными. Она встретилась взглядом с Джеймсом. Между ними проскочило что-то горячее, почти ощутимое. И в этот момент Грейси решила отбросить всю оставшуюся осторожность. Пусть ее унесет чикагский ветер! Она подняла рюмку. Мужчины последовали ее примеру.
– Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, – ответили они, и все трое чокнулись.
Теперь Грейси было уже интересно посмотреть, куда ее заведет эта ночь. Она залпом выпила виски.
Двумя часами позже Джеймс был уже далеко не трезв, и Грейси тоже была изрядно пьяна. На протяжении вечера Элли не только опрокидывал вместе с ними рюмку за рюмкой, но и пил за другими столиками. Джеймс не мог понять, как этот парень еще не окосел. Но дело того стоило, потому что глаза Грейси лучились удовольствием, и было ясно, что ей хорошо. В течение вечера Элли возмутительно флиртовал с Грейси, а она и не пыталась осадить парня. Джеймс, глядя на них, то и дело закатывал глаза. Они догадывались, что ему нравится изображать из себя пуританина.
– Послушай, Грейси, – сказал Элли, ставя перед ними очередное блюдо. Перемен было столько, что Джеймс уже потерял им счет. – Не хочешь выйти за зеленью?
Грейси покраснела и захихикала.
– Ты что, предлагаешь мне наркотики?
– Нет, только косячок. – Элли потер свой плоский живот. Везет молодым. – Для улучшения аппетита.
– Мать твою, Элли, – сказал Джеймс и обнаружил, что у него заплетается язык. – Ты доиграешься, что тебя арестуют.
Грейси ахнула и показала на него пальцем.
– О боже, он выругался! – Она посмотрела на Элли. – Ты слышал?
Элли слегка пошатнулся, но потом восстановил равновесие.
– Профессор, она вас подловила.
– Я иногда ругаюсь, – сказал Джеймс, недоумевая, как получается, что его речь звучит одновременно и как речь пьяного и как речь святоши. Такое могло получиться только у него. – Ругательства я приберегаю для тех случаев, когда они имеют смысл, а не пересыпаю ими обычный разговор, как вы двое.