– Ваше высочество, с вами все в порядке? – Томас подошел к нему и осторожно дотронулся до его плеча.
Габриэль поднял руку, чтобы развеять его опасения:
– Я в порядке. Сожалею об этом. Я не очень хорошо переношу закрытое пространство.
– Если бы я знал, никогда бы не повел вас вниз. Сеньорита Эспина об этом не упоминала.
– Она не знает. – Не совсем. Накануне он рассказал о похищении, но не объяснил, как сильно его теперь угнетают маленькие помещения или наручные часы. Он не хотел говорить об этом. Ему казалось, это слабость. У королей не должно быть панических атак. Он признавал свои недостатки, но не хотел, чтобы кто-то – и особенно Серафия – считал его слабым.
– Габриэль, ты в порядке? – с беспокойством спросила Серафия, подходя к нему.
– Мне просто нужно немного воздуха. Приношу всем мои извинения, это, должно быть, жара так на меня подействовала, – громко обратился он к толпе, которая последовала за ним.
– Думаю, вам сейчас нужно расположиться на веранде с вином и едой, немного подкрепить силы и отдохнуть, – предложил Томас.
Все направились к вилле, но прежде чем войти, Серафия потянула Габриэля за пиджак и задержала.
– Что это было? – спросила она, когда они остались одни.
Как бы Габриэлю ни было неприятно, придется ей рассказать. Подобный инцидент не может повториться.
– После похищения у меня развилась своего рода клаустрофобия. Я не могу находиться в маленьких или темных пространствах, особенно под землей, слишком напоминает подвал, в котором меня держали. У меня случаются приступы паники. То же самое с часами. Не переношу ощущения чего бы то ни было на запястьях.
Серафия вздохнула и положила руку ему на щеку:
– Почему ты не сказал мне?
Габриэль накрыл ее ладонь своей и опустил вниз к груди. Когда он посмотрел в ее темно-карие глаза, то почувствовал непреодолимое желанием рассказать ей все что угодно. Он хотел быть честным с кем-то – впервые с тех пор, как вернулся домой из Венесуэлы. Серафия была тем человеком, кому он мог доверить тайны.
– Потому что я еще никому об этом не говорил.
Серафия проснулась рано утром и, выскользнув из постели Габриэля, пошла к себе собираться. Через час она вернулась и начала просматривать его одежду, пытаясь подобрать идеальный наряд.
– Сейчас семь тридцать, – простонал Габриэль, садясь в постели: волосы растрепались, простыни съехали и собрались у него на талии. Серафия не удержалась и взглянула на крепкие мышцы, которых она привыкла касаться каждую ночь. – Почему ты так рано стучишь деревянными вешалками?
Со вздохом она повернулась к шкафу: