Гордий только теперь заметил, что Волков на хорошем подпитьи.
— Не веришь? Я что там увидел… Я сказал этому, из утильсырья… Слушай, сказал, ты бы там «шестерочкой» бегал… Ты толстенький! Лапу бы лизал — как попу лижут!.. Да там… там, отец, — разнузданность… Старик один сидел, за убийство жены… Он верующий… Он сказал, что это и есть ад… Да как же с такими, ежели они придут… а они придут, ибо у них гроши… Как же с такими мы жить будем? Вы-то… Ну эти подонки, которые кровь пили из народа… Эти полиглоты… Они хоть играли в честных, хотя дерьмом вонючим были… А эти!..
Волков упал головой на стол и заскрипел зубами.
— Эти, отец, перегрызут нам глотки… Всем! И полиглотам, и малярам, и слесарям… Себя мне не жалко! Мне мою половину жалко… Она вторая была после тебя, которая поверила… Певунья, таких поискать! Заставят, ежели попадется… Нет, нет! Нет!.. Что вы наделали! Что вы наделали!..
Пошатываясь от усталости, брел Гордий по своей темной рабочей улочке. Боже, боже! До чего мы всех довели! И этого, и того… И подвели Дмитриевского, и подвели Свету Иваненко… Мы врали, выкручивались… Но сразу успокаивались. Лишь бы вранье было солидным. Все чтобы — в ажуре. В ажуре — приговор. В ажуре — бумажечки. В ажуре — Дмитриевские. Плачет, а сидит. Не хочет никакого пересуда. Вдруг — вышка. В этом мерзостном мире «правопорядка» — вышка вырвется вдруг и навсегда…
…Первый раз на суде Дмитриевский сказал во всеуслышание:
— Я не виноват! Я не убивал и не насиловал…
И суд удалился на совещание. И громыхнуло!.. Статья такая-то, пункт такой-то!.. Приговорить к высшей мере наказания!
Но это ведь Гордий учил Дмитриевского сказать правду, только правду и ничего иного. И — расстрел!
Тогда сам же Гордий пошел на уступки. И он стал учить Дмитриевского врать. Скажи пока, что действительно знал Иваненко… Как учил тебя следователь! Чтобы временно оттянуть приговор! Скажи… Пойди на уступки! Им — на уступки… Они же, если говорить откровенно, озверели. Они же дважды тогда приговаривали к расстрелу тех троих! Они… Ну пусть персонально не они — другие, они же приговаривали. И что потом говорили? И сейчас приговорили — ползти на попятную?! Еще раз?!
Гордий уговорил их, он доказал им, и они пошли на попятную в третий раз. И в третий раз отменили вышку. Если бы нашелся аналитик, он бы им врезал, всем этим судьям, приговаривающим к вышке, а потом ползущим назад! Тогда, я спрошу вас, что же вы за судьи, господа судьи?! Что же вы за убийцы, если приговариваете к вышке, ставите к стене, а потом, оказывается, ползете назад?!