Зачем же тебе это было нужно, Дмитриевский? Зачем ты пошел на ложь?
Потом он сидел со следователем Меломедовым в его маленькой комнатке у камина, опять пил чай, и неприятные слова так и просились наружу. Но сдерживался. Стоило только раз отступить от закона, только раз, хотя бы в одном документе, пойти на самообман (он был добр — не сказал даже сам себе: «Пойти на обман»), и уже в цепочку вошел обман, и повлек за собой новый и новый обман. Ему, Меломедову, приходилось невольно обманывать себя (надеждой, что он все-таки прав), обманывать других, обманывать Дмитриевского, Романова, их дядю, всех, всех… Погрязнув во лжи, которую он не видел, а чувствовал, он боялся задуматься над тем, что же он делает? Не может же быть такого, что он верил в то, что создал в воображении! Идут же от неопровержимых фактов! Их же в его распоряжении не было!
Гордий отставил чашку.
Меломедов нагнулся, под теплым свитером было спрятано молодое, ловкое тело. Он и тогда, после суда, выглядел молодо, победно. Сегодня не скажешь, что он выглядит победно. Басманов тогда любовался, кажется, им. Все вышло удивительно быстро, Дмитриевский «раскололся», всем ясно, что убийца и не мог не расколоться. Тогда Басманов, правда, пожалел этого старого человека — адвоката Гордия. Он подхватил его под руку, одевая на голову шляпу, потому что шел крупный, какими-то хлопьями снег. Гордий обо всем на свете позабыл, шел с непокрытой головой…
Сколько же прошло с тех пор? Целая вечность. Молодые, затертые во льдах, в непогоде, остаются с молодыми, ловкими телами, а у стариков кружится голова. Ничего не поделаешь!
Но целая жизнь промчалась над головой и Меломедова. Он был преуспевающим следователем, жил в Москве, на Арбате, в новом доме. Теперь тихая комнатка, правда, с красивым камином. Он, наверное, поставил его собственноручно, молодые теперь все могут — по книжкам, где описывается, как поставить на даче летнюю кухню, как сделать прекрасный камин.
Горе Меломедова было большим. Гордий из короткого рассказа понял, почему этот молодой человек оказался тут. Вот так! Но он, зная, почему он тут, не удержался от вопроса, почему же именно он приехал сюда. И он спросил его об этом, теребя отставленную чашку. Он думал теперь об одном: в этой комнате находилась бы, Игорь, твоя любимая женщина, если бы ты… Тогда по-настоящему вел дело Дмитриевского. Какое дикое стечение обстоятельств! Неужели, неужели ты, Игорь, этого не понимаешь? Как же ты тогда живешь?
Когда Гордий задал Меломедову этот вопрос — вы приехали сюда добровольно? — тот через какое-то время ответил: