Когда Перепетуй снова проснулся, коня уже съели. Половцы молились своим поганым языческим богам. Ихние ребятишки с боевыми криками упражнялись в стрельбе из лука по чучелу русского воеводы. Хряк презрительно отвернулся и стал гордо глядеть на облака. Что-то назревало. Вдалеке показался эффектный силуэт змея Горыныча, и Хряк понял: назрело. Половцы стройными колоннами убегали за горизонт. Змей приближался, уже были видны детали оперения. Кожистые крылья были прорваны во многих местах, а вместо средней головы болталась свежесрубленная культя.
- Не иначе Муромца работа, - подумал Хряк. - Никогда до конца не доделает!
Он плюнул навстречу змею. Горыныч переложил крыло и пошел на второй круг.
- С тылу заходит, кровосос, - поежился Хряк.
Вскоре он услышал чавкающие шаги по болоту и узнал знакомую походку Горыныча. Через минуту над лежащей гордостью русского богатырства склонились две ухмыляющиеся морды.
- Ку-ку, Петя! Откуковался!.. - сказала левая голова.
- Сейчас ку-у-ушать будем! - ласково добавила правая.
В придорожной канаве, боясь упустить детали, стенографировал события летописец Аввакушка, послушник Соловецкого монастыря. Он был сослан на периферию за аморальное поведение и несоблюдение постов, и теперь кропотливым трудом зарабатывал отпущение грехов.
Вдоволь наглумившись над богатырем, змей отошел в сторонку и задрал заднюю ногу над вековым дубом на манер кобеля. Аввакушка смахнул с кудрей влагу и истово перекрестился.
- Чудище поганое, - с тоской подумал Перепетуй и перекусил веревку. Торопливо подбежавший змей ударил Перепетуя под дых. Хряк согнулся пополам и разом порвал путы. Змей наседал. Перепетуй размашисто ударил его по зубам. Одна голова отшатнулась, но вторая, изловчившись, цапнула богатыря за ляжку. Перепетуй заорал. Эхо долго повторяло:
- ! мать!.. мать!.. мать!..
На труп Горыныча деловито слеталось окрестное воронье. По-хозяйски растолкав ворон, Хряк отрезал солидный кусок мяса и пошел к костру, который усердно раздувал инок. Нажравшись, оба захрапели тут же под дубом.
Хряк проснулся от визга пилы. Половцы двуручной пилой пилили старый дуб на опилки, чтобы набить чучело Горыныча. В воздухе обиженно каркали птицы. Под мышкой жало, как и в прошлый раз.
- Сволочи, - растерянно подумал Хряк.
! Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович накануне вечером устроили пьяный дебош. Все бы хорошо, да брага крепка оказалась; покачнулись одна за другой буйные головы, и ударил в них крепко хмель. Потянулся Попович к Добрыне пить "на брудершафт". Сгоряча сунул Добрыня тому в нюх за поганое немецкое слово, и пошла потеха молодецкая - подрались добры молодцы.