Паолини отдавал себе отчет в том, с каким опасным и безжалостным человеком он имеет дело. Достичь таких высот невозможно без этих качеств. Его успех был бы немыслим без пресловутой «агрессивности» Андре Дерми.
— Боюсь, что речь идет не о том, чтобы упустить или не упустить свой шанс, — ответил он спокойно. — Я хочу лишь выполнить свои обязанности. Мы обсудим этот вопрос с директором полиции, и я сообщу вам по телефону, к какому решению мы пришли.
* * *
— Что это такое? — Жорж подозрительно присматривался к тарелке, которую протянул ему Гран-Луи.
— Это чечевичная похлебка, малыш. Отменно вкусная штука.
— Вы сами ее готовили?
— Ясное дело, — кивнул Гран-Луи. — Да ты попробуй, сам убедишься.
Жорж поднес ложку ко рту, пожевал и одобрительно кивнул.
— В самом деле, это очень вкусный суп.
— Готов биться об заклад, что ты никогда не пробовал такой вкуснятины! — Гран-Луи явно был доволен, что его стряпня пришлась по вкусу мальчику. — Никто не готовит чечевичную похлебку так, как я.
— Да я вообще никогда не ел чечевичной похлебки.
— В самом деле? Неужели ты никогда не ел чечевицы?
— Никогда.
— Так что же ты ел в своем доме?
— О, наш повар много чего готовил, — ответил Жорж без особого интереса к этому предмету. — Мясо, рыбу, всякие печенья и все такое.
— Повар… — мечтательно повторил Гран-Луи. — Этот повар, он что, готовил для тебя одного?
— Вовсе нет, — терпеливо ответил Жорж. — Он готовил для всех в доме.
— У вас в доме много прислуги?
Жорж задумался, считая про себя.
— По-моему, восемь человек, — сказал он наконец. — Это если считать садовника и шофера.
— Восемь человек, которые работают на тебя как рабы! — возмущенно заявил Гран-Луи. — И тебе не стыдно?
— Стыдно? Почему мне должно быть стыдно?
— Ты даже не способен понять! — патетически заявил Гран-Луи. — Ты — сын капиталиста, который грабит народ. — Он прицелился своим толстым, как сарделька, пальцем в мальчика. — Ты-то хоть сам понимаешь, что за птица твой отец?
— Конечно. Он банкир, — ответил Жорж.
— Банкир? А я тебе скажу, что он — эксплуататор и спекулянт! Да-да, он из этих крупных монополистов, которые кормятся потом и кровью трудящихся!
Его слова задели мальчика. Он побледнел, вскочил и оттолкнул тарелку с недоеденным супом.
— Это неправда! — крикнул он пронзительно. — Мой отец совсем не такой!
— Нет, такой!
— Он не эксплуататор!
— Самый настоящий эксплуататор, на которого вкалывают восемь рабов! Вот так!
Было похоже, что Жорж по-настоящему впал в ярость. Его голос стал резче, а лицо, обращенное к Гран-Луи, исказили конвульсии.
— Ты лжешь! — крикнул он. — Лжешь, как самый последний лжец! Папа никогда не питался ничьей кровью! Он ест то же самое, что и все люди на свете!