– Подумайте сами, Пуаро. Где же ваша знаменитая психология, почему она еще не подсказала вам ответ на столь несложную загадку?.. Не догадались? Ладно, я вам скажу. В Оксфорде, когда я был еще молод, полон нерастраченной энергии и оптимистически верил в людей и их природу, я потратил немало сил, желая убедить всех доверчивых глупцов в том, что Скотчер их дурачит. Я ни минуты не сомневался в том, что Скотчер лжец и симулянт, что он ничем не болен физически, – и, естественно, пытался доказать это другим людям. И что же? Меня самого едва не подвергли остракизму! Скотчер потрудился не меньше моего, убеждая всех в серьезности своего состояния. Он даже устроил двоим-троим влиятельным знакомым встречу со своим лечащим врачом – без сомнения, подставным, как и тот братец, которым он угостил меня. Обе роли – и врача, и брата – исполнил не кто иной, как сам Джозеф Скотчер, бородатый и смуглый, по крайней мере, до запястий.
– Рэндл, но почему я до сих пор ничего не слыхала об этой истории? – воскликнула леди Плейфорд.
– Слушайте теперь и узнаете, – ответил ей Кимптон. – Таким образом, Скотчер и этот его фиктивный врач позаботились о том, чтобы ваш покорный слуга сделался крайне непопулярен в Оксфорде. А я не люблю быть непопулярным и ненавижу, когда меня обводят вокруг пальца. Однако именно это тогда со мной и произошло, а все потому, что люди обычно терпеть не могут тех, кто подносит им горькую пилюлю правды, зато превозносят тех, кто пичкает их подслащенным обманом. Никто не хотел верить, что добрый, самоотверженный Джозеф Скотчер, которого все просто обожали – еще бы, он ведь так усердно льстил всем и каждому! – на самом деле провел их, как детей; не хотели верить и не верили. Все просто! «Кому придет в голову наговаривать на себя такое?» – недоуменно вопрошали они и успокаивались, убежденные сорвавшейся с их уст банальностью.
Вскоре я понял, что моя кампания за раскрытие и признание того, что я считал правдой, ни к чему не приведет, – продолжал Кимптон. – А я из тех, кто, раз приняв решение, исполняет его, Пуаро. И я решил никогда больше не пытаться убеждать кого бы то ни было в том, что Скотчер лжец. В конце концов, я сделал все возможное, чтобы открыть людям глаза на его истинную природу – и потерпел неудачу. Что ж, значит, так тому и быть. Пусть он живет или пусть пойдет и повесится, дело его, а я умываю руки, думал тогда я. Эти, вы спросили, почему я никогда вам об этом не рассказывал. Вот поэтому. До сегодняшнего об этой истории не слышал никто, даже Клаудия. Хотя она, конечно, о многом догадалась сама, особенно когда Скотчер, едва появившись в Лиллиоуке, начал угощать всех сначала сказкой о своей мнимой болезни, а потом и о скорой смерти от нее. Только глупец мог не видеть, что Скотчер вовсе не тот инвалид, каким хочет казаться, а моя драгоценная далеко не глупа.