— Живопись?
— О, нет. Джоан интересуется живописью настолько, насколько хорошая молодая жена должна интересоваться тем, чем занимается ее муж. Сама же она обладает иным, дарованным ей природой талантом, если, конечно, можно это назвать талантом в полном смысле этого слова. Я имею в виду ее способность быстро бегать. Джоан — чемпионка нашей сборной по бегу на короткие дистанции и претендентка на золотую медаль на ближайших олимпийских играх.
— Что? — удивился Алекс. — Так это та самая Джоан Робинсон?! Имя и фамилия создают вместе такую распространенную комбинацию, что я никак не связал дочь мистера Ирвинга с девушкой, которую несколько раз видел на соревнованиях. Это прекрасная бегунья. Не знаю, лучшая ли она в мире, но наверняка одна из нескольких лучших. А что она тут сейчас делает? Ведь до Олимпийских игр осталось два месяца. Я думал, что перед столь важными соревнованиями спортсмены проходят специальные тренировки в каких-нибудь особых лагерях...
— Об этом вы должны спросить саму Джоан, — Джилберн развел руками. — Я, к сожалению, не специалист в этих делах и лишь иногда хожу на футбол, если хочу в субботу подышать свежим воздухом после какого-нибудь тяжелого судебного процесса. Но мне кажется, что у нее есть личный план тренировок, а эти леса действуют на нее очень благотворно. Бегает она очень много, и по дорожкам, и по лесу. Если вы захотите перед сном прогуляться со мной в сторону Норфорд Мэнор, мы наверняка ее встретим, потому что в это время она всегда бегает по аллее, где мы будем идти.
Сэр Александр Джилберн встал.
— Не могли бы вы теперь показать мне ту книгу и снимки оттисков в Гроте? — спросил Алекс, тоже вставая из-за стола. — Я хотел бы, наконец, как-то упорядочить для себя все эти детали. Вы уже обдумали какой- нибудь план моего появления в Норфорд Мэнор?
— Завтра утром я позвоню Ирвингу и скажу ему, что ко мне приехал знакомый адвокат, демонолог-любитель, мистер Джеймс Коттон, который просто мечтает с ним познакомиться и взглянуть на его коллекцию. Кстати, вы должны знать, что у него в доме есть три большие комнаты, доверху набитые всякими дьявольскими атрибутами, а некоторые из них потрясают даже дилетанта. Я убежден, что он проглотит крючок, не моргнув глазом, и немедленно вас пригласит... А теперь я покажу вам эту книгу и снимки. — Он снял трость со спинки кресла и, постукивая ею, двинулся в сторону широкой двойной двери, ведущей в библиотеку.
Джо отправился за ним. Лицо его выражало столь глубокую задумчивую отрешенность, словно он спал наяву.