* * *
Когда я возвращаюсь домой, Зофьи еще нет. Кошка Афина смотрит на меня взглядом, полным презрения, и на попытку погладить отвечает попыткой поцарапать.
Оставаясь с кошкой наедине, я чувствую себя неловко. Мне кажется, она открыто проявляет те чувства, которые скрывает за тихой покорностью и доброжелательной улыбкой Зофья. Думаю так — и тотчас запрещаю себе подобные мысли. Мне, единственному лекарю человеческих душ в Андеграунде, ни к чему паранойя. Конечно, Зофья меня любит. Иначе зачем оставалась со мной все эти годы? Зачем отправилась вслед за мной в этот новый чистый мир, отгороженный от ужасов войны и порока, царящих наверху?
Иду в кабинет. Здесь у меня есть перфоскоп, и я могу спокойно изучить сегодняшнюю находку.
Но сначала завожу граммофон (прежде он стоял в гостиной, и это почему-то ужасно печалило Зофью). Выбираю из стопки пластинку, на которой изображена сандинская принцесса в пышном наряде. Крупным шрифтом: Зофья Огюст-Кант (она взяла двойную фамилию после свадьбы).
Тихий шелест иглы. Волнующие звуки флейты — через мгновение они становятся только легчайшим фоном для потрясающего меццо-сопрано певицы, которая умоляет отца-шейха отпустить ее к любимому.
Кошка увязалась за мной — точно тюремный конвоир, подозревающий заключенного в попытке к бегству. Села в дальнем углу и не спускает с меня осуждающего взгляда. Так и не знаю, за что она меня не любит. Заели штифты, порвалась перфолента?
Однажды я высказал намерение изучить внутренний мир Афины и разобраться с этим вопросом раз и навсегда. Не думаю, что кошачьи ментальные механизмы так уж сильно отличаются от человеческих. Мне было бы даже интересно разобраться в них на досуге. Но Зофья решительно запретила. А я не посмел спорить.
Потому остается одно: игнорировать.
Погружаюсь в просмотр загадочной перфоленты. В идеале, конечно, следовало бы поместить ее внутрь моей головы, найдя предварительно место, из которого она была извлечена. Но эту операцию некому поручить. Я единственный в своем роде специалист. По крайней мере в Андеграунде.
Впрочем, эмоции и аллюзии сами собой добавляются в образы, которые я вижу вместо паттернов перфокарты. Это короткое, но очень славное воспоминание. Еще из доандеграундной жизни. Зофья возится с маленьким черепахового окраса котенком. Котенок этот, разумеется, будущая Афина. Обе они — и кошка, и моя жена — счастливы и веселы.
Пересматриваю пленку снова и снова в попытках разгадать ее тайный смысл.
Я не единожды задумывался о некоем коде, знаке и способе этот знак передать — на случай вмешательства в мою собственную память. Разумное опасение со стороны человека, который каждый день перекраивает чужие перфоленты, или опять паранойя?