– Нет… – заплакала Оля. – Нет… Там… У меня адрес есть… Я его наизусть выучила…
– Какой адрес? Покажи.
– Сейчас… – Оля поискала в кармане брюк и действительно вынула клочок бумаги, доверчиво протянула его Анне. Это был обрывок почтового конверта, на котором твердой рукой школьника был написан обратный адрес монастыря, в котором жил Дионисий.
– Ну хорошо. Это же далеко…
– Далеко? Я… Я доеду… Он меня ждет… Он писал…
Анна с сомнением отдала Оле клочок конверта. Помогать? Имеет она право? А задерживать имеет право? Да, ей кажется, что Оля пропадет, что она легко попадет в беду, если убежит. Она практически в этом уверена. А если останется? Почернеет, ожесточится или просто сойдет с ума, в своих путаных мыслях, тоске о мамке, ожидании встречи с ней на том свете, в томлении молодого тела, в нетвердой и совершенно обычной вере, которая никогда бы ее не привела сюда, в монастырь, если бы не пожар. Помогли бы ей лучше дом хоть как отстроить, а не сдавали ее в монастырь. Ведь она не слабоумная. Беспомощная, конечно, но не больная, девять классов обычной школы окончила. Могла бы работать. В детском садике, скажем. И земля у нее осталась.
– Так, ну-ка слушай меня. – Анна решительно отмела всякие сомнения, которые тут же стали всплывать в голове. – У тебя же остался участок? Земля?
Оля непонимающе смотрела на нее.
– Огород был? – пояснила Анна.
– Да! Большой огород! – обрадовалась Оля. – И курятник! Но он сгорел вместе с домом…
– Да ничего. Сгорел так сгорел. Огород-то не сгорел? Земля осталась же? Или ты какие-то бумаги подписывала, когда уезжала сюда? Не помнишь? Кому-то что-то отдавала, дарила? Монастырю – вряд ли, зачем монастырю твоя земля в деревне. А там, у вас, никто тебе никакие бумаги не давал подписывать?
Оля непонимающе смотрела на нее.
– Я не знаю, Аня… Зачем это все…
– Соберись и ответь на вопрос.
– Хорошо, – неожиданно согласилась Оля, подумала и сказала: – Нет вроде… Никому ничего я не дарила. Бумаг никаких не было.
– Ну вот и хорошо. Соберешься, поедешь к себе домой. А я… – Анна на мгновение поколебалась. – А я займусь тем, чтобы тебе в твоей деревне…
– Поселке… – подсказала Оля.
– Поселке, хорошо. В твоем поселке помогли как-то на первое время и… надо думать будет, как дом поставить после пожара. Тебе ведь жить надо как-то. Позвоню или попрошу мать Елену позвонить…
Оля, не веря своим ушам, смотрела на Анну.
– Домой? Я поеду домой? Аня… Анечка… – Оля опять начала плакать. – Я – домой?
– Оля, только ты помнишь, что там все сгорело.
– Не все, – вдруг сказала Оля, вытирая большой рукой мокрые глаза. – Баня осталась. Я могу в бане жить.