За что ее ненавидит Борода? Даже если Ника это поймет и объяснит сама себе, легче ей не станет. Это все равно что объяснять человеку, у которого сломана рука или нога, что боль, которая его мучает, – от сломанной кости. Никак это не поможет унять боль. Так и здесь. Даже если и проанализировать все, что произошло, лучше не станет.
Ника все равно постаралась собраться с мыслями – не плакать же в душном автобусе на глазах у остальных семидесяти девяти пассажиров. Когда остаешься совершенно один в этом мире и некуда идти, у тебя есть выбор. Можно начать ненавидеть весь мир. Можно поднять глаза на небо и увидеть там Бога, который примет тебя любого, простит практически все, и которому можно все сказать. Некоторые слышат ответ Бога, некоторые – нет. Кто-то сам не слышит, но очень хочет знать, что тот думает о нем, простил ли, простит ли в будущем, поможет ли, и для этого идет в церковь, где другие люди транслируют слова Бога. У них такое предназначение на земле. И сколько существует человек, столько ему нужно обязательно связаться с Богом, хоть раз в жизни, и для этого есть особые люди – жрецы, шаманы, священники. Не все, правда, хотят говорить с Богом через другого человека, каким бы особым тот ни был. А Никина мать теперь тоже особая? Монахини, конечно, это не священники, но они же уходят туда, где мир – далеко, а Бог близко, специально запираются от людей, чтобы легче было разговаривать с Богом.
Интересно, Бог ничего Анне не скажет о том, как плохо сейчас Нике? Плохо, одиноко, бессмысленно. Потому что если вокруг ложь и вранье, то смысла ни в чем нет никакого. Зачем жить в таком мире, где все ненавидят друг друга, где предают просто так, ни за что, даже не спасая свою шкуру, а по своей внутренней слабости, по какой-то неопределенности. Как Кирилл или Паша – бесхребетные, слабые, ни в чем не уверенные. А Игорь… Прекрасный, тонкий, глубокий, ни на кого не похожий, который просто подошел к ней и взял ее за руку, как будто всю жизнь до этого шел к ней, искал ее, Игорь оказался сластолюбивым и поверхностным, он ищет красоту, удовольствие во всем – в природе, в женщинах, в искусстве и, наверно, именно такие фильмы и снимает.
Ника почувствовала, как чья-то рука осторожно провела по ее боку и замерла. Ника быстро посмотрела вниз. Парень, стоящий рядом, пытался ножиком разрезать ее небольшую сумку. Ника резко и сильно ударила его локтем в грудь. Парень выматерился и оттолкнул ее.
Поднялся общий гомон. Ругалась молодая женщина, сидевшая рядом, ругалась бабушка с двумя внуками, которые толкались на одном сиденье, ели, пили, вытирали руки от расплавленного от жары шоколада, обливались кисло пахнущим йогуртом, ругались те, кто не понял, что произошло, и кто видел, как Ника ударила парня. Всем было плохо, автобус ехал не быстро, день был жаркий, до аэропорта оставалось еще километров сорок.