Шура набрала номер сестры:
– Аля, а ты так и не сказала, сколько будет стоить ваша Сорока? Сколько вы мне заплатите?
Сестра, похоже, возмутилась:
– Шура, я тебя когда-нибудь обижала в деньгах?
Шура призадумалась. Нет, никогда… Она всегда у Шуры занимала деньги и через четыре месяца честно отдавала. А больше сестры никаких финансовых отношений не имели.
Пока Шура вспоминала, сестрица предпочла отключиться.
Вечером девушка и вовсе пыталась не думать обо всех новостях, которые свалились на нее буквально за сутки до Нового года, и просто уткнулась в компьютер.
А вот на следующий день ей пришлось пожалеть о том, что она согласилась на эту странную затею с клипом.
Все сразу же сложилось не так, как предполагала сама Шура. На природу решили не ехать: кто-то знающий сказал, что сейчас в лесу такие сугробы, что подобраться к деревьям будет очень проблематично, а уж что-то там снимать – об этом даже речи идти не может. Потому съемочная группа решила лесной пейзаж заменить городским парком. Честно сказать, парочку парней и Альку назвать съемочной группой можно было лишь при большой фантазии. Гарик, автор всего этого художества, доверия как-то не внушал. Он был высок, худ, смотрел на всех надменным взглядом и отчего-то часто икал. Режиссер Витя оказался чуть симпатичнее. Правда, его было слишком много. Взгляд, куда бы его ни направили, каждый раз наталкивался на Витю. Кроме двух парней и Альки, выполнявшей роль оператора (хоть она и держала камеру всего второй раз в жизни), был еще один товарищ – Глухарь, у которого с Шурой должен был случиться роман. Причем, как оказалось, прямо на дереве. Сначала «Сорока» пыталась донести до режиссера, что по деревьям лазить не умеет совершенно и к тому же отчаянно боится высоты, да и не соглашалась она по деревьям лазить, но ее предпочитали не слышать.
«Глухарь» приятностью отличался меньше всех. Он был слишком тучен и прилипчив. Причем прилипать или, как он выражался, приступать к роли сей мерзкий тип начал еще на земле.
– Ах, какая вы сорока-а-а, – томно в нос ворковал он и кокетливо дергал смоляными бровями. – Вы украли у меня сердце.
При этом он наступал на Шуру большим животом и теснил ее к машине съемочной группы.
– Да погодите вы, нас еще не снимают, – пыталась отмахнуться от тучного ухажера Шура.
Но тот упрямо наступал:
– Да вы не сорока! Вы змея-искусительница! Меня вот искусили… А эта курточка… м-м-м…
В любое другое время Шура бы стеснительно краснела и пыталась от назойливого ухажера спрятаться. Но, во-первых, прятаться было совсем некуда, во-вторых, ухажер оказался какой-то слишком неприятный, и в-третьих… В конце концов, она же решила себя изменить!