Кузина открыла дверь в каморку и на мгновение застыла, затем по отделу разнесся дикий вопль. И было от чего закричать: на полу лежал труп – самый настоящий, с посиневшим одутловатым лицом. Алина кричала до тех пор, пока в каморку не сбежались оперативники, срочно вызванные с новогодних праздников. В районе уже неделю орудовали разбойники.
– Ты чего? Что за крик? Кого прессуют?
– Вот. Труп. Захожу. Лежит.
Алина растерянно всматривалась в лица оперативников, надеясь отыскать хоть каплю сочувствия. С чего бы труп разлегся в кабинете лейтенанта полиции? Как он сюда попал?
Оперативники с трудом сдерживали смех. Впрочем, некоторые смеялись в голос, не обращая внимания на поникшую Алину.
– Что вы смеетесь?! – закричала Кузина, жалея себя и одновременно ненавидя сослуживцев.
Права была мама. Перевелись мужики в полиции.
– Это не труп, дуреха! Это наш Димон, – обронили оперативники и ушли, громко стуча грубыми ботинками.
Труп не спеша поднялся и, кряхтя, начал отряхивать пыль с джинсов, при этом старательно скрывая улыбку.
– Дима, это не честно! – потрясенная Алина уселась за свой стол.
– Не честно, – поддакнул Воронцов, демонстрируя покорность и обожание, – совершенно верно подметила. Не честно!
– Зачем ты это устроил? Чтобы меня подставить? И так все меня дурой считают, – прошептала Алина и заплакала.
Она хотела удержать слезы, мысленно приказывая себе остановиться, но они все лились и лились, не желая подчиняться приказу.
– Линок, перестань! Я пошутил. – Воронцов смущенно вздохнул. – И дурой я тебя не считаю. Нормальная девчонка, только кричишь, будто тебя режут. Аж уши заложило.
– Убирайся, Воронцов! Немедленно! – потребовала Кузина, вставая из-за стола.
Она вытянулась во весь рост, зная, что визуально выглядит выше его. Воронцов испуганно юркнул за дверь.
– Прости меня, Линок! – послышалось уже из коридора.
– Придурок, – Алина не сказала, а будто бросила словом в дверь, но как-то тихо бросила, чтобы Воронцов, не дай бог, не услышал.
Дима приник ухом к двери, но в каморке было тихо. Он постоял еще немного, послушал, затем тихонько удалился, стараясь ступать на цыпочки. Кузина присела на край стола, понурив голову. Сидела бы сейчас с Пуней на кухне, чистила картошку. Мама печет пироги. Дома тепло и уютно. А что здесь? Кругом опасность и неприятности…
* * *
– Костян! А зачем эту аналитичку вызвали? Толку с нее, – проворчал Дорошенко.
– Как это, толку с нее? Она же адрес Машки Перовой вычислила. Без нее мы бы сейчас сидели и имели по полной, – возразил Батанов. – А чего она раскричалась?