— Софи, я вовсе не настаиваю на этом, — мягко сказал он, лаская ее тело.
— Зато я настаиваю, — с нежностью ответила она. — Последнее время я чувствовала, что дохожу до отчаяния. Отныне я не хочу ничего, кроме правды, ничего, что может хотя бы на один день разлучить нас. Я больше не хочу целовать других мужчин или притворяться влюбленной в кого-то другого. Для меня это слишком серьезно, Кайл, и я всю себя отдам нашей любви, нашим будущим детям. Я хочу, чтобы у нас всегда все было хорошо…
— Все будет хорошо, — пообещал Кайл.
— Хочу тебя. Сделай это со мной, Кайл, — прошептала она.
У него заблестели глаза.
— Здесь? Сейчас?
— Здесь и сейчас. Я так долго ждала, что, если ты этого не сделаешь, я просто сойду с ума!
Он целовал ее в подбородок, в шею, в то время как его пальцы расстегивали пуговицы на ее платье.
— Ты не хочешь быть девственной в день своей свадьбы? — прошептал он.
— Нет, — просто ответила она. — Я хочу тебя. Сейчас!
— У Скорпионов есть жало, моя маленькая девственница.
— Ну же, — торопила его она, в блаженной истоме закрыв глаза от обжигающих ее обнаженную грудь поцелуев. — Ужаль меня…
Сумерки сгустились до бархатной черноты. В темном чернильном небе поднималась желтая луна, медленно выплывая из-за вершин кипарисовых деревьев, пока наконец ее лучи не осветили открытое окно спальни, в которой двое влюбленных постигали древний, таинственный и тайный язык любви. Однако луна была слишком стара, чтобы изумляться всему тому, что она могла видеть в распахнутых окнах… а влюбленные просто не обратили на нее внимания.