Не успел еще защитник чести маркиза де Аламеда вернуться в защитную стойку из своей последней атаки, как я, сбив полукруговым батманом вправо его клинок, атаковал в плечо. Противник не успевал защититься и сделал единственно возможное в такой ситуации, то есть отпрыгнул назад. В свою очередь, я не позволил разорвать дистанцию — быстро сместился вперед и влево и вновь угрожал его правому плечу. Маске пришлось отмахиваться ударом риверси — слева направо по горизонтали, а это уже широкоамплитудное действие, выполнять которое нужно аккуратно. Судорожное же движение подуставшего бретера, не успевшего восстановить дыхание, аккуратным не вышло. Уходя с линии атаки, я качнулся назад. Не найдя цели, вражеский клинок по инерции ушел гораздо дальше в левую от меня сторону, чем было необходимо. Я сделал быстрый выпад и достал Маску в левую нижнюю часть живота. Он всем телом дернулся назад, что позволило избежать более глубокого ранения, но и это выглядело достаточным для прекращения боя — клинок вошел в тело почти на два дюйма.
Кто-то из зрителей вскрикнул, барон фон Грейм бросился к раненому:
— Довольно, господа!
Я отступил на шаг назад и опустил шпагу, при этом продолжал внимательно наблюдать за противником. И оказался тысячу раз прав! Несколько мгновений простояв в полусогнутом состоянии и зажимая рану левой рукой, месье в красной маске поднял перекошенное от боли и ярости лицо, окинул поле боя внимательным взглядом и, собравшись с силами, бросился в отчаянную атаку. Руководила им слепая ярость, а не холодная расчетливость, а поскольку я к такому развитию событий был готов, то парировал три или четыре удара без особых проблем. Потом ослабевший противник потерял концентрацию и получил укол в правое плечо. Шпага выпала из ослабевшей руки. Вслед за нею рухнул на землю и сам бретер. Первая настоящая дуэль в моей новой жизни завершилась победой.
Проснулся я полностью разбитым. Мышцы ломило, в голове перезванивались колокола, на душе скреблись кошки. Зачем? Зачем я все испортил? Ведь так все удачно складывалось. Я уложил бретера в маске, чем привел в изумление графа де Нарбонна с бароном фон Греймом и в неистовый восторг своих секундантов — де Реца и дю Бартеза. Недовольных было двое — собственно Красная Маска и маркиз Аламеда.
Откуда ни возьмись, набежала куча народу. Скорее всего, работники мэтра Пигаля и некоторые посетители скрытно наблюдали за нашим поединком. Лекарь появился, едва только мы отправили за ним одного из подвернувшихся мальчишек — то есть он тоже был кем-то извещен заранее. Доктор Каспар, проживающий в пяти минутах ходьбы от «Серебряного оленя», пришел в сопровождении двоих помощников. Они аккуратно поместили невезучего бретера на носилки и быстро удалились. Маска был в сознании, но, очевидно, сильно страдал от боли. Впрочем, доктор заверил всех, что пациент будет жить.