Эйхгорн взял это на заметку. Выходит, срок годности ковров-самолетов не так уж велик. Неудивительно, если учесть, как их используют.
Хотя, конечно, неизвестно, сколько оный ковер прослужил до того, как попал к Ках-Уру. Да и «в юности» в данном случае – очень расплывчатое понятие. Неизвестно, сколько именно этому гному лет… и сколько вообще живут гномы. На вид этому старику лет восемьдесят, но он не человек, так что внешность может обманывать.
Слово за слово, Эйхгорн рассказал Ках-Уру обо всем своем путешествии. Рассказ получился не очень-то длинный. О том, что было до червоточины, он умолчал, сообщив лишь, что жил в одной очень далекой стране.
Так что большая часть истории выпала на пересечение пустыни. Ках-Ур с большим вниманием выслушал про грозу, аварию, вынужденное приземление, странствие по барханам, оазис и живущего в нем отшельника…
Когда Эйхгорн изложил поведанное тем отшельником учение о треугольной земле, астроном желчно рассмеялся.
– Знакомая побасенка, – сказал он. – Можно с уверенностью сказать, что этот твой Ак-Джо – началист-обыкновенец. Они единственные, кто считает мир треугольным.
– А остальные каким его считают?
– Таким, каков он есть, разумеется. Шарообразным.
Эйхгорн хмыкнул. Ну хоть что-то.
– А вот дальше, конечно, начинаются расхождения, – задумчиво молвил Ках-Ур. – Великий Ксимос, например, утверждал, что вселенная бесконечна, и миров в ней – неисчислимое множество…
– И я с ним полностью согласен, – кивнул Эйхгорн.
– …Но он же считал Парифат цилиндром, хотя незадолго до смерти вроде бы изменил свое мнение, – закончил Ках-Ур. – Великий Ксимос полагал, что изначально было только Вечное Первоначало, из которого выделился небесный огонь, а в центре него образовался сгусток мокрого и холодного – Парифат. Другие такие сгустки – это планеты, солнце и звезды.
– Солнце и звезды?.. – приподнял бровь Эйхгорн.
– Великий Ксимос не до конца продумал свою картину мира, – согласился Ках-Ур. – Впрочем, Марикес, его ученик, вообще считал Парифат плоским, а все его окружающее – воздухом. Просто есть холодный воздух, а есть горячий и очень горячий – и из очень горячего состоит солнце. Вода – это очень густой воздух, молния – очень быстрый…
– А земля?.. – саркастично осведомился Эйхгорн.
– А земля – это земля.
– Это ведь были ученые? – уточнил Эйхгорн. – Не просто какие-то… эзотерики?
– О, это были великие ученые! Просто их гипотезы… не прошли проверку временем.
– Но я надеюсь, потом появились другие гипотезы?
– О да, куда же без них, – усмехнулся Ках-Ур. – Насколько мне известно, на данный момент их около десятка – и это только научные.