Молер поднял взгляд.
– Благодарю, госпожа. Я всю жизнь открывал эту дверь. – Он замялся. – Просто мне никогда не приходилось ее открывать для кого-то, кроме…
– Да, понимаю, – сказал Людвиг, глядя на редкие седые волосы, покрывающие лысеющее темя сгорбленного старого писаря. – Но, как и прежде, ты открываешь ее для своего господина.
Молер поднял на него взгляд и моргнул.
– Да, пожалуй, так.
Старик улыбнулся этой мысли и начал поворачивать ключ в замке, дополнительно смещая нужным образом – очевидно, требовался специальный навык, чтобы открыть старый замок, за которым скрывались тайны. Опытная рука писаря правильно нажала, и язычок замка лязгнул, отпирая дверь. Молер толкнул ее и отошел в сторону, приглашая нового господина войти.
Войдя в кабинет, писарь забрал у Эрики фонарь и вытащил из железного держателя у двери длинную щепу. Он зажег ее от фонаря и, закрыв стеклянную крышку, поспешил зажечь от лучины остальные свечи и лампы в комнате.
Помещение оказалось значительно больше, чем предполагал Людвиг, – с высоким балочным потолком, но без окон. Несмотря на все свечи и лампы, зажженные Молером, оно оставалось темноватым и мрачноватым. Дрейер заметил на тумбе странную подборку разнообразных вещей.
Точно такие же тумбы были расставлены по помещению в строгом порядке, слегка напоминая расставленные на шахматной доске фигуры, хотя уловить логику расположения шкафов, сундуков, статуй и постаментов не представлялось возможным – разве что это действительно была некая шахматная партия.
Людвиг счел этот странный порядок скорее неприятным и отметил для себя, что при желании может расставить все это более разумно или расположить вдоль стен. Он полагал, что имеет смысл сгруппировать похожие вещи. Проходя через комнату, он мысленно переставлял некоторые предметы, делая обстановку более удобной, чтобы облегчить поиск чего-то конкретного.
Он не понимал, как Ханнис работал в таком хаосе. Впрочем, тот прожил здесь всю жизнь и, наверное, привык. К тому же Ханнис Арк вообще был сторонником хаоса, поэтому, каким бы странным это ни казалось, все это было вполне логично.
Помимо всего прочего, это помещение позволяло Людвигу лучше понять образ мыслей Ханниса Арка. В некоторых отношениях тот был настоящим самородком, часто достигал результатов за счет крайнего сосредоточения усилий, в иных же – невероятно сильным, успешным и опасным, хотя и не всегда логичным. Время от времени он потакал своим прихотям или увязал в чем-нибудь одном в ущерб остальному, как, например, в одержимости домом Ралов.