Это было унизительное стояние. Да и хамство с обеих сторон не во благо. Нет, у нас иные средства. Как говорил Достоевский: «Идея борьбы добра и зла, где поле битвы — сердце человека».
Мы без площадей и митингов сделаем так, что перед нами откроются кремлевские ворота.
— И что вы предпримете, войдя туда?
— Это оскверненное место. Кремль надо освящать. Неделями производить молебны, чтобы всю скверну вычистить. И, конечно, надо сбросить с башен эти пентаграммы, эти звезды антихриста по всем учебникам каббалистики. А Мавзолей? Капище сатаны с мерзкими отходами. Кладбище от стены надо убирать, там лежат убийцы.
— А госучреждения в Кремле, резиденция президента?
— Какого президента? Там будет ставка Государя. Как было.
— Ваш лозунг «Патриоты всего мира, объединяйтесь!» ничего вам не напоминает?
— Я смотрю не на форму, а на содержание. Если имеете в виду пролетариев, то давайте взглянем: «про» переводится как «для», «летарий» — от слова «летальный». Человек, созданный для смерти, рабства. Смертники, объединяйтесь! А патриот от слова «родина». Что плохого в призыве к любящим Отечество собраться воедино? Хороший лозунг. Его не понимают только темные люди. Их и цвет нашей одежды шокирует. Ах, у вас эсэсовская форма! Но мы не виноваты, что эсэсовцы взяли форму русской армии.
— Однако признайтесь, вам нравится эпатировать публику.
— Не признаюсь. Если бы так, я провел бы пару акций, и вся публика стала бы заикаться до конца жизни или разом обделалась бы от страха. Но я ведь до этого не довожу.
— А что вы испытывали 19 августа прошлого года?
— Да ничего. Я сидел за штурвалом комбайна, хлеб убирал. А когда все узнал, подумал: скорпионы в банке грызутся. Для меня был очевиден фарс происходящего. Одну фракцию, более жидкую, сменила более твердая. Слово «фракция» я воспринимаю как медицинский термин, синоним слова «анализ». Зажимайте нос и представляйте эти фракции.
Или выражение «команда президента». Когда это на Руси так говорили о правительстве? Если министры — команда, то народ — футбольный мяч, что ли? Серое невежество и безграмотность.
Пусть дерутся между собой, мы дождемся своего часа.
…Я щелкнул кнопкой диктофона. Хватит, хорошего понемножку.
— Вы слишком интеллигентно себя вели, — сказал Дмитрий Дмитриевич, словно о чем-то сожалея, и добавил: — Мне не удалось как следует на вас разозлиться, а то бы я себя показал.
Слово «интеллигентно» прозвучало в устах Васильева почти ругательно, и мне жутко захотелось извиниться, пообещать, что исправлюсь и больше так не буду. Ей-ей, с трудом удержался.