планирует.
Он хлопнул себя по карману штанов, ухмыляясь – Ничего, что я позаимствовал у тебя несколько
презервативов?
Внезапно я ощутила боль в руке и поняла, что мои пальцы всё еще мертвой хваткой держались
за ручку. Я не знала, злило ли меня то, что он касался моей сексуальной жизни или намекал на
собственные потрахушки, но этот засранец не изменился. Он хотел меня спровоцировать.
Эти презервативы валялись у меня уже полтора года, с тех пор, как у меня в последний раз был
секс. Скорее всего, у них истёк срок годности.
- Да, пожалуйста – я натянула на лицо широкую улыбку. – А теперь, если ты не возражаешь… –
я отошла от двери, сделала пригласительный жест рукой и предложила ему свалить отсюда.
Миллионы вопросов вертелись у меня в голове. Почему он здесь? В этом доме? В моей комнате?
Куда подевалась его небольшая свита, которую я всегда видела рядом с ним, когда одинокими
вечерами гуглила его, или наблюдала за ним на YouTube?
Но потом я напомнила себе, что Джаред Трент больше не является частью моей жизни. И меня
не должны заботить его дела.
Он прошел мимо, задев мою руку, и я учащенно задышала, потому что его запах был
издевательством над моими нервами. Он вызывал во мне воспоминания о времени, когда я
полностью принадлежала ему.
Я не могу оставаться здесь с ним. Не в этой комнате.
С тех пор, как я решила перекантоваться здесь, я еще ни разу не позволяла Бену остаться на
ночь. И никто не знал, что я до сих пор прячу в ящике комода наше с Джаредом фото с
выпускного бала. Вместе с тем браслетом с брелками, который он мне подарил в школе. Я
хотела выбросить всё это, но не решилась. Пока еще.
Раньше эта комната играла ключевую роль в наших отношениях. Это было наше первое место
подальше от родителей, и оно было наше. Здесь мы могли делать всё, что хотели, и поступать
так, как мы выбирали. Просыпаться рядом, вместе принимать душ, заниматься любовью без
страха, что нас кто-то услышит, болтать всю ночь напролёт или смотреть кино… Это были не
просто пол, кровать, душ, стены или хренова столешница в ванной комнате. Каждый угол,
каждая поверхность хранили воспоминания о нем, были связаны с ним.
И я до сих пор не могла признать, что мне нравилось находиться здесь. Более того, я никогда не
позволю Бену или кому-то другому остаться здесь. Впрочем, какая разница? Это моя комната и я
не должна ничего объяснять.
Я скрестила руки на груди и наблюдала, как он прикрепил свой бумажник к цепочке на брюках и
опустил его в карман. Оглянувшись, я увидела на кровати его сумку, рядом было разбросано
немного одежды – черной, серой или белой.