— Сейчас шесть утра и на улице идет снег, — сказала Бет, поражаясь тому, каким красивым стал ее брат. Его лицо стало более мужественным, Сэм отрастил небольшие усики, а его длинные ресницы оттеняли прекрасные синие глаза. При мысли о том, что скоро он найдет себе возлюбленную и ей придется отойти на второй план, Бет ощутила легкий укол ревности.
Сэм улыбнулся, спрыгнул с кровати и бросился к окну как ребенок. В одном шерстяном ночном белье он выглядел несколько смешно.
— Я люблю снег, — сказал Сэм, улыбнувшись сестре. — В некоторых штатах Америки он выпадает в ноябре и лежит до весны.
— Что может быть хуже, — лукаво сказала Бет, становясь на колени, чтобы вынуть ящик с золой из-под печки. Она кривила душой. Бет снег нравился не меньше, чем Сэму, и ее лучшие детские воспоминания были связаны с катанием на санках с братом. Но ей надоели его постоянные разговоры об Америке.
— Вода в чайнике уже достаточно нагрелась, так что можешь умыться и побриться. Чистая рубашка висит на двери спальни.
— Ты становишься похожей на старую деву, — заметил Сэм.
Бет, Кэтлин и кухарке удалось найти себе свободное место у входа в церковь Святой Бригитты. Так случилось потому, что они шли последними в процессии, следующей за шестью экипажами, в которых ехали члены семьи и родственники, и все лавки уже оказались заняты. На фоне снега черные, украшенные плюмажами лошади и гроб, усыпанный цветами, представляли весьма впечатляющее зрелище. Бет считала, что снегопад помешает прийти большинству людей, но, судя по всему, здесь собралась добрая половина населения Ливерпуля.
Как только религиозный гимн «Пребудь со мной» был спет и пришло время службы, Бет вспомнилось замечание Сэма, услышанное сегодня утром. Она действительно стала старой девой. Все ее мысли были заняты Молли или семьей Лэнгворси. Бет не обращала внимания на свой внешний вид, носила подержанную одежду и даже не смотрела на витрины магазинов. Не только потому, что не могла ничего себе позволить, но и потому, что ей просто некуда было надеть такие вещи.
До смерти отца Бет часто предавалась романтическим мечтам, но теперь перестала это делать. В них не было смысла: она никогда не будет посещать балы и вечеринки или, одевшись в меха и бриллианты, кататься в экипаже, запряженном парой лошадей. Даже с более скромными мечтами о том, что она могла бы, по примеру мисс Кларксон, стать учительницей, или медсестрой, или начать работать в магазине, пришлось распрощаться, потому что ей нужно было заботиться о Молли.
По правде говоря, Бет позволяла себе фантазировать только во время игры на скрипке. Будучи одна в каретном сарае, она представляла себе, как стоит в прекрасном ярком шелковом платье, со сверкающими шпильками в волосах и в красивых туфельках. Час или дольше Бет могла купаться в музыке, забывая о своих обязанностях.