Сэм рассказывал Бет о людях, которые в доках Ливерпуля Продавали поддельные билеты на несуществующие корабли. Они обещали иностранцам отвести их в отель, а затем воровали их багаж. Бет предполагала, что такое происходит во всем мире.
— Ну, значит, придется быть настороже. — Она пожала плечами.
— У вас с Сэмом все получится, — сказал Джек. — В вас обоих что-то есть.
— И что же это? — спросила Бет, удивившись тому, как пристально он ее рассматривает. Парень вовсе не был красив: у него было обветренное лицо, а черты казались слишком крупными. Акцент, смесь лондонского и ливерпульского диалектов, звучал немного странно, и все-таки в Джеке было нечто очень притягательное.
Он несколько смутился.
— Ну, Сэм хорош собой и умеет себя подать. А ты элегантная и красивая.
— Спасибо, Джек. — Бет улыбнулась. — Надеюсь, там, куда я пойду искать работу, тоже так подумают.
Они некоторое время стояли у поручня и говорили. Джек рассказал ей, что в Ливерпуле работал у извозчика и жил вместе с одной семьей на Лидс-стрит.
— Они были еще хуже, чем мои родители, — рассмеялся он. — Очень грубые, вечно пили или дрались. Я радовался, когда смог убраться оттуда. Но они взяли меня к себе, когда у меня не было и пенни за душой. Мало кто на такое способен.
Бет в свою очередь рассказала Джеку о смерти родителей и о том, что ей пришлось оставить Молли в Англии.
— Ты правильно поступила, — сказал он. — Я там внизу вчера смотрел на некоторых ребят с кучей детишек и думал о том, как они, черт возьми, собираются начать жизнь в Нью-Йорке. Там очень трудно найти жилье, и если им не удастся сразу же отыскать работу, то чем они будут кормить детей?
Эта же мысль посещала и Бет. Теперь представляя себе, как Молли ковыляет по дому на Фолкнер-сквер, окруженная всеобщей любовью, девушка скорее успокаивалась, чем огорчалась. Жизнь Молли будет размеренной и спокойной. У нее всегда будет теплая чистая постель, хорошая еда и любовь. Бет подумала, что если будет ежедневно напоминать себе об этом, то со временем сможет искренне радоваться тому, что оставила Молли у Лэнгворси.
В конце дня качка усилилась, корабль то становился на дыбы, то раскачивался с борта на борт, и все больше людей страдали от морской болезни и ложились в свои койки. Большую часть дня Бет, которая считала, что обязана помочь этим несчастным, умывала их, приносила им воду и опорожняла миски со рвотой. Но ближе к вечеру от запаха, стоявшего на нижней палубе, ее тоже начало тошнить, поэтому Бет надела пальто и снова вышла наверх, чтобы подышать свежим воздухом.