Как оказалось, на противоположной от входа стороне есть еще одна дверь, которую я сперва не разглядел. Уж очень ее цвет совпадал с цветом стен. За ней находились местные 'удобства'.
— Как тебе наши новые роскошные апартаменты? — окликнул заявившегося наконец Свена, разглядывающего убранство одной из комнат.
— Могло быть и хуже, — равнодушно пожал плечами здоровяк, — тут хоть отдельная комната. Не придется больше по ночам слушать чей-то храп.
— Можно подумать сам не храпишь. Однако где же обещанные коллеги с начальством?
— Тебе так хочется побыстрее приступить к службе? — ухмыльнулся друг.
— Просто хочу побыстрее разобраться с нашими новыми обязанностями и составить новый план тренировок.
— Что-то ты в последнее время весь в тренировки ушел. Признавайся, чего ты там задумал, что даже по ночам почти не спишь?
— Зато ты совсем тренировки забросил, все за своей ненаглядной ухлестываешь.
— Ну, есть немного, — покраснел Свен.
— Ага, совсем чуть-чуть. Только на ночь и расходились, голубки.
— Тебе то что? Неужели завидуешь?
— Очень надо. Милуйтесь на здоровье.
— Интересно, сколько народу здесь обитает? — сменил тему друг. — Тут же сейчас нет никого?
— Ни души. Надеюсь скоро кто-нибудь да подойдет, а то полдень на дворе а пообедать пока так и не получилось.
Нашу содержательную беседу прервал скрип открывшейся двери.
В коридор вошел высокий худощавый мужчина лет тридцати в сером мешковатом балахоне. На вытянутом костистом лице казалось навеки застыло надменное выражение: тонкие губы были сжаты в узкую линию под хищным крючковатым носом, а взгляд водянистых глаз из-под черных кустистых бровей выражал изрядное презрение. Длинные сальные волосы свисали до плеч, немного завиваясь на концах. Неприятный тип по первому впечатлению.
Оглядев нас с головы до ног и сморщившись еще больше, он буквально выплюнул:
— Я ученик мастера Хируна, следуйте за мной, — после чего, не оглядываясь и не дожидаясь нашей реакции, резко развернулся и буквально выбежал наружу.
Глянув на Свена, на его вопросительный взгляд я философски пожал плечами и последовал за неприятным типом. Встреча не отличалась радушием, но могло быть и хуже.
Идти пришлось не слишком далеко: мы прошагали всего несколько улиц и внезапно вышли к зеленеющей молодыми листочками невысокой живой изгороди, что являлась эдаким буфером между повседневной серостью лагерной жизни и буйством красок распустившихся цветов на клумбах, деревьях и газончиках вокруг небольших одноэтажных особнячков, расположившихся словно в райском уголке вокруг бесплодных земель.