Непохожие прохожие (Бондаренко, Бондаренко) - страница 10
— Братец Пустобрёх, дай мне куриную косточку поглодать. Я сегодня ещё не ужинал. А ты у нас такой желанник.
— Молодец. Вот тебе самая жирная косточка. Брату скажи, пусть и он приходит. У меня ещё косточки есть.
Довольный, прибежал котёнок домой, спрятался в уголок потемнее и лежит чмокает, косточку посасывает. Слушал- слушал его серый котёнок Вася и поднялся:
- Ладно уж, скажу я ему, постылому, это слово.
Издали завидел его Пустобрёх. Приосанился. Плечи расправил, губу оттопырил, лапу левую в сторону отбросил: как же, просить его идут.
«Шагаешь, голубчик? То-то, голод — не тётка. Он и волка из норы выманивает», — думает Пустобрёх, а сам так весь
и тает от удовольствия: сейчас ему гордый котёнок кланяться будет.
— Ну-с, говори.
Посмотрел котёнок на его сытые щёки, на плывучие какие-то жабьи глаза, сказал уверенно:
— Пёс ты! — и, загнув хвост, решительно пошагал домой.
Дома сказал матери:
— Ничего у меня не вышло. Ну как я ему скажу «братец», если я точно знаю, что он — пёс. Я лучше без ужина спать лягу.
НЕПОХОЖИЕ ПРОХОЖИЕ
Упала на нору Енота осинка и прикрыла вход в неё. Енота дома не было. На охоте был Енот. Приходит он домой, смотрит — не войти ему внутрь. Всполошился:
- Как же быть мне? У меня в норе енотики. А уж день кончается. Мне кормить их надо. Мне снаружи стоять никак нельзя.
Совсем было Енот духом упал, а потом смотрит — осинка- то тоненькая. В такой и тяжести, гляди, нет.
- Сейчас, — говорит, — вздохну поглубже, поднатужусь и отодвину её в сторону.
Мимо Барсук бежал. Услышал его слова, приостановился:
— О чём это ты?
- Да вот осинка упала и вход в нору прикрыла. Я сперва было растерялся, закручинился, голову повесил, а потом смотрю — ничего страшного нет.
— Как нет! Это же осина. Беда какая!
- Какая там беда, — усмехнулся Енот, — вздохну сейчас поглубже, поднатужусь и отодвину в сторону.
А Барсук заайкал:
— Ай, ай, быстрый какой! Нет, брат, выше ветра головы не носи. Осине-то, гляди, лет двадцать будет. А тебе сколько?
— Три года.
- То-то и оно, а ты козлишься. Не к добру ты, брат, весел. Двадцать лет и три года — разница. Слаб ты против неё: двадцать лет она тяжести набирала, а ты, бормотун, всего три’ года силы копил и куражишься. Не сдвинешь вдруг-то.
Осмотрел Енот себя — и впрямь слабоват он против осины. Вон она разлеглась как, не столкнуть. А Барсук похаживает вокруг, лапами всплёскивает:
— Ай-ай, сучков-то сколько! И каждый за землю держится. Не оторвать, ни за что не оторвать — у тебя всего четыре лапы-то.