Крепко обижал Волк Зайца. Не давал прохода ни ему, ни его жене, ни детям его. Так и держал все время Заяц ухо настороже. При каждом шорохе вздрагивал: не идет ли Волк, не готовит ли еще какую беду. Все терпел Заяц, поплачет и ладно. А когда изловил Волк возле Ванина колодца его единственного сына, пошел к Медведю:
Защити, Потапыч. Ты как-никак — голова у нас, хозяин рощи. Рыкни на него хоть раз для острастки. Житья не стало. Додавнт он меня где-нибудь.
Говорит Заяц, а сам так плачет, так плачет, что, глядя на него, Медведь сам едва не расплакался. Вскочил из-за стола — за столом сидел, суп с клецками хлебал, — забегал по берлоге.
Ах он пес, ах он разбойник! Да как он посмел? Ишь расхрабрился. Ну погоди, учиню взыск по всей строгости. Я, брат, бью хоть и редко, да метко. После моего удара не встают.
Бранил Медведь Волка, а сам думал: да, надо бы помочь Зайцу — беззащитный он. Но помочь ему — наказать Волка, а наказывать Волка не дело: все-таки это — Волк.
Как быть Медведю? Как перед Зайцем не уронить себя и Волка не обидеть? Есть над чем подумать хозяину рощи, есть над чем голову поломать. Подумал Медведь, покряхтел для пущей важности, опустился на скамыо дубовую, сказал, отдуваясь:
Что ж, с Волком все ясно — пес он. Но вот от тебя, Заяц, не ожидал я такого. Жаловаться, значит, пришел? Эх ты! И не постыдился. Ну был бы ты Зайчихой, другое бы дело, а ты же как-никак Заяц, глава семьи своей, и жалуешься. Подумай, к лицу ли тебе это.
Подумал Заяц, согласился:
Верно, не мужское это дело.
Осознал? То-то. Тогда будем считать, что ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал: не хочу ронять тебя в глазах рощи. Ну, будь здоров.
И нежно так, заботливо проводил Зайца до порога.
Ушел Заяц, но от своего не отступился: жену к Медведю послал. Сидел Медведь на лесине, мед ел, облизывался: ловко у него вышло как — и Зайцу посочувствовал, и Волка не обеспокоил. Глядь, а Зайчиха идет к нему по тропинке.
Побурел Медведь — идет, длинноухая! Сейчас настроение испортит. Беда с этими зайцами.
А Зайчиха подошла и залилась слезами:
С жалобой к тебе, Потапыч. Помоги, край пришел. Совсем житья от Волка не стало. Вчера сына у Ванина колодца поймал, сегодня дочку остановил у речки. Припугни ты его, серого, может, уймется.
Вскочил медведь, замахал кулачищами:
Ах он пес, ах он разбойник! Ну я ему... Ну он у меня... Пока еще я хозяин рощи, и чтобы в моей роще такое... Обидеть Зайца всякий горазд, а вот пожалеть его, слезы ему утереть некому.