Поземка катается! Ура поземке!..
Ну вот, — вздохнул Ветер, — катаюсь я, а они думают — поземка. Плохо быть невидимкой.
Досада его тут взяла. Сперва он даже хотел было обидеться и убежать в степь, но потом решил:
Останусь здесь. Пусть они считают, что это поземка. По я-то точно знаю, что катаюсь-то я, Ветер, а поземка, она так просто, со мной бегает. Следы мои снежком припудривает.
И остался с ребятишками на речке. И до позднего катался по льду с ними, хоть они его и не видели.
Раздобыл Заяц магнитофон, прибегает к Медведю:
— Порычи, Михайло ' Иваныч.
— Это зачем еще?
— Да ты уж порычи, пожалуйста, долго тебе, что ли. Ты же привык на всех рычать-то.
— Ну это когда в дело, а так, без дела, зачем же я на тебя рычать буду?
— Да ты уж порычи, Михайло Иваныч, пожалуйста. Ну... ну за будущую мою провинность, авансом, вперед порычи на меня.
Порычал Медведь:
— Р-р-р.
— Ой, — скривил Заяц раздвоенную губку и заморщился, — ну ты и порычал. Мне и то не страшно. Вот стою я перед тобой, и у меня далее коленки не подрагивают. А ты так рыкни, чтобы мне сразу вон где быть захотелось.
И рявкнул Медведь в сердцах во всю пасть свою:
— РРРР!
Так и заходили у Зайца уши на голове. Поймал он медвежий рык на магнитофонную ленту, сказал:
— Ух, вот это ты рявкнул, Михайло Иваныч, попроси тебя второй раз — не сумеешь. До дрожи! Спасибо, не погордился, от души рявкнул. А теперь скажи: «Ты зачем сюда идешь? Проходи мимо».
Да зачем тебе это?
Да уж надо, раз прошу. Ты уж скажи, Михайло Иваныч, долго тебе, что ли?
Да чего это я на весь лес орать-то буду, ворон пугать?
Ну, пожалуйста, Михайло Иваныч. Ведь и сказать-то нужно совсем немножко.
Сказал Медведь:
Ты зачем сюда идешь? Проходи мимо.
Ой, — скривил Заяц раздвоенную губку и заморщился. — Ну и сказал, я и то не дрогнул. А ты так скажи, чтобы от одного твоего голоса в кусты бежать захотелось, чтобы ясно стало, что сюда идти незачем, что нужно идти мимо.
И рявкнул Медведь во всю свою грудь медвежью:
Ты зачем сюда идешь? Пр-р-роходи мимо!
Аж желуди с дуба посыпались.
Поймал Заяц медвежий рык на магнитофонную ленту, похвалил:
Ух, Михайло Иваныч, вот это ты рявкнул сейчас. Дня три твой голос в ушах стоять будет, во сне даже присниться может... А теперь скажи: «Это мой Заяц. Никогда не смей его трогать».
Знаешь что, — привстал с лавки Медведь, — беги отсюда, пока я не рассердился, а то как зафутболю.
Я убегу, Михайло Иваныч, я у тебя не останусь, ты скажи только, долго тебе, что ли. И сказать-то надо совсем немножко.
Да зачем я орать-то буду? Я и так уж укричался. до пота.