Вот беда-то! Подойдет, обидит и далее не узнаешь кто. Вскочил тут Зайчонок и побежал к речке: бежит и не знает от кого. Спрятался под куст бузины. Сидит, ребрышками подрагивает, думает: «Здесь понадежнее будет... Только зачем он шел ко мне? Я смирный, зачем обижать меня?»
Думает он так и слышит: и сюда к нему идет кто-то. Высунул голову из-за куста, смотрит: точно, идет кто-то по лугу к речке, колышется трава под чьими-то шагами, а кто это — не видать, опять невидимый кто-то.
Вскочил Зайчонок и ну бежать вдоль речки. И откуда только в таком маленьком прыть взялась, видать, родился с нею. Далеко забежал, почти к самой Лысой горе. Забился в куст таловый. Только улегся, слышит — и сюда идет кто-то.
Посмотрел из-за куста — точно, ходит кто-то рядом, ветки у кустов колышет, листья покачивает. «Ой, — думает
Зайчонок, — кто же это?.. Эх, и что я медведем не родился? Встал бы сейчас во весь рост...»
А сам уж от страха и с места тронуться не может. Притаился и лежит, почти не дышит. Чувствует: подошел кто-то, пушок на спине взъерошил, за уши трогает. Глядит Зайчонок — и никого не видит, а рядом кто-то есть, дышит кто-то.
— Кто же это? — шепчет Зайчонок и крепко-крепко зажмуривает глаза: может, с закрытыми глазами не обидят.
Пришла к Ежику старость и пригнула его к земле, старичком сделала. Глянешь на него и удивишься: и как в нем еще душа, в таком хилом, держится? Кажется, вздохнет сейчас еще раз, а еще раз и силы не хватит.
Но хватало у Ежика силы не только на новый вздох, но и на сказку. Уйдут молодые ежи на охоту, кликнет он к себе их ребятишек, предупредит:
Ну у меня не шалить и не веньгаться. Сидеть тихо, без баловства.
И начнет им разные истории лесные рассказывать. Жил он долго, повидал много, рассказать есть что.
А это как-то сбежались к нему ежата, сказки ждут, а он и говорит им:
Расскажу я вам, ребята, сегодня о самом себе. Вы знаете, какой я когда-то бедовый да сильный был? У-у-у! Наколю, бывало, на себя осенью десятка полтора яблок, несу их домой и хоть бы мне что.
Слушают его ежата и пересмеиваются между собой: ну ведь это же небыль. Шутит дедушка Ежик, оттого у него и такая лукавинка в глазах. Где уж ему полтора десятка яблок на себе унести, когда его и одно к земле придавит. Дышит чуть, а тоже хвастается — полтора десятка! Ишь разгорелся как. Куда ему, ветхому такому, яблоки носить, у него и на сказку-то чуть силы хватает.
А Ежик щурит маленькие глазки, рассказывает:
А вы знаете, ребятки, сколько во мне прыти было? У-у-у! Один раз поймали меня школьники и унесли к себе в живой уголок. Забыли вечером дверь закрыть, я и убежал. И всю ночь по степи бежал, пока до дому не добежал. И не присел даже ни разу.