выглядывали из-под серого камзола, белый воротник с вышивкой «point de France»
[5] оттенял ровный матовый цвет кожи. Роскошная шляпа «а-ля Рубенс» со светлыми пружинистыми перьями покоилась рядом с высокими кожаными ботфортами. Казалось, что сам принц крови или знатный вельможа с Версальского двора, собственной персоной, сошел с картины знаменитого живописца эпохи Барокко.
– Что, удивлен?
– Не скрою, да…
– Ты ожидал увидеть волосатое отродье? Не обольщайся сильно, я бываю разным. Могу быть пастором благообразным, могу быть с мордой лошадиной, например. Могу одеться на любой манер. Могу… А, впрочем, сам потом увидишь, мой «маскарад» еще возненавидишь. Ну, а пока, вот я каков! Хорош? – мужчина приосанился. – Я тоже так считаю. Ну что же, я к знакомству приступаю. Я демон и служу я Сатане. Хозяин меня жалует вполне.
Владимир, молча, смотрел на демона. Тот продолжал:
– А если посерьезней, ты послушай. Мой прадед – Люцифера[6] сын достойный; великий регент Самаэль[7] – брат деда моего. От рук врагов дедуля в прошлом веке был убит… – в этом месте демон изобразил страдальческую мину и вздохнул. – Бабуля – отпрыск благородный: внучатая племянница Лилит[8]. Отец по службе продвигался резво – тому помощник дядя Асмодей[9]. А мать? Вот про нее я лгать не смею. Мамуля – смертная, но княжеских кровей, – он рассмеялся. – А дальше я не желаю перечислять своих родственников. Имя каждого из них приводит в трепет всех земных и неземных тварей. Меня самого зовут… А, впрочем, имя настоящее свое я не волен выдавать смертному. Когда ты по ступеням службы продвижение получишь, тогда откроется тебе оно. А ныне будешь звать меня ВиктОром. Да просто так – ВиктОром, лишь с ударением на слог второй. Я думаю, так проще нам общаться будет. Согласен ли ты в этом, голубь мой?
Владимир кивнул и проглотил слюну – горло до сих пор побаливало.
– Да, кстати, вот возьми пока этот шарфик и повяжи им шею – смотреть немного неприятно на рану. Она скоро заживет, и боль утихнет. Пару дней пройдет, и ты забудешь раны зуд. Но не забудешь только блуд, которым ты с кастратом занимался. Да, он не дурно постарался! – на красивых губах мелькнула ироничная улыбка.
Владимир взял в руки шелковый шарф, пахнуло знакомым одеколоном. Он повязал шарф вокруг шеи.
– Ты удивлен, почувствовав Фарины[10] аромат? Ты думаешь, я только серой должен пахнуть? – глаза Виктора лукаво блеснули.
– Нет, я не думал так…
– Продолжим наши разговоры. Я расскажу немного о себе. Постараюсь обойтись без рифмы. Служу я у Хозяина уже много тысячелетий. Когда я был совсем юным, демоном неразумным, то пытался, как всякий юнец, выбрать призвание. И наконец… Нет, надоели мне рифмы. В общем, я ко многому приглядывался, многие грехи с пристрастьем изучал. То мне нравилось наказывать лжецов, то завистников, то гордецов. То к обжорам был неравнодушен, то убийц пытался мучить души. Тьфу, вот же напасть! Устал я от рифмы, чтоб тебе пропасть! Это же ты стишками баловался, а я – лукав и должен неразумного учить, чтоб навсегда от рифмоплетства отлучить! Ладно, буду отучать по возможности, здесь, как везде, есть свои сложности…