– И что она поверила? – полюбопытствовал Владимир.
– Сделала вид, что поверила. Как ей не поверить своему патрону? Однако поступила, непокорная, по-своему. На то она и Дуня Огурцова. Она вернулась к Генриху Францевичу и избила его, как пса поганого. Мало избила, она его скальпелем изрезала и велела собственный труп (материальную одежку) утащить назад на православное Волковское кладбище и заново захоронить с почестями, как и подобает. Вот так! Такой вот карамболь! Но что-то я отвлекся. Я до этого, о чем говорил? – Виктор нахмурился. – Ах, вспомнил. Я опасался за судьбу прозрачной танцовщицы. Хотя, вряд ли на нее Францевич польстится, она же – полая внутри. Вот Аленку бы он с удовольствием употребил… Хотя, она, похоже, тоже не в его вкусе. Ему все субтильных подавай.
Алена презрительно хмыкнула.
– Виктор, а я давно хотел спросить: вы говорили, что на этом этаже живут одни прелюбодеи? – осторожно поинтересовался Владимир.
– Истинная правда!
– А как же Францевич? Он разве не убивец, не маньяк?
– Нет, Володя, он лишь некрофильствует мало-помалу. Он – не убийца, живых он не трогает. Не люблю вникать в его «ученые дерзания», но скажу тебе по секрету: он с трупами сожительствует после вскрытия последних, либо до оного… Это уж его пикантные изыски. Кстати, Генриха Францевича здесь мало, кто жалует, не смотря на то, что он – опытнейший врач и аптекарь. Он почти в затворничестве живет. Не любит у нас народ таких вот извращенцев, брезгует…
– Мне кажется, что не он один здесь извращенец… – Махнев вспомнил о Горохове и его ночных «агрономических изысканиях» в собственном саду, но тему развивать не стал.
– Кстати, вспомнил: где вся театральная публика и музыканты? Они не сообщили тебе, куда подались?
– Нет, – Владимир покачал головой.
– Нееет! – передразнил его Виктор. – Ух, как бы дал я тебе, Вова, по лбу! Ну ладно, музыкантов-то я пристрою. Я там парочку виртуозов приметил. Талантливые люди везде нужны.
– А я с Владимиром Ивановичем останусь! – решительно заявила Алена Митрофановна. – Он мой суженный, мне с ним и жить поживать. И младенчики пущай при нас. Я на поденную работу наймусь, авось прокормим. А Владимир Иванович дома на хозяйстве будет сидеть – меньше баб на него пялиться будут, блядский глаз свой сытить.
– Да с превеликим удовольствием, дорогуша. Разве я против? Я всегда иду навстречу любовным чаяниям моих подопечных. Хоть завтра сватов зашлю.
Владимир, словно ужаленный, вскочил на ноги.
– Виктор, я не выдержу это. Помилуйте, я не смогу жить в этом аду, – взмолился он. – Какие сваты?! Я не желаю жениться на этой женщине.