Рейчел Иннис была надежно пристегнута двухдюймовым нейлоновым ремнем к кожаному креслу позади водителя. Она могла лишь сидеть прямо и смотреть на приборную панель. Электронные часы показывали 4:32. Женщина помнила лишь удар монтировки по стеклу – а затем ничего.
Из стереосистемы гремели «Четыре сюиты для лютни» Баха в переложении Джона Уильямса для классической гитары. За лобовым стеклом свет фар вырывал из темноты крошечный клочок дороги. И хотя машина, в которой ехала Рейчел, была роскошным внедорожником с мощными амортизаторами, ухабы и рытвины разбитой дороги ощущались все равно – что бы это ни была за дорога.
Запястья и лодыжки Рейчел были крепко схвачены такими же нейлоновыми лентами-стяжками – однако тот, кто ее связывал, постарался, чтобы путы не причиняли неудобства, и не заткнул ей рот. С заднего сиденья Рейчел видела лишь затылок водителя, а иногда – щеку и рдеющий огонек сигареты. Ей удалось различить только, что он гладко выбрит и что волосы у него темные. От него исходил слабый пряный запах одеколона.
В какой-то момент Рейчел осознала: он не знает, что она очнулась. Но эта мысль не просуществовала и двух секунд. Женщина перехватила взгляд водителя в зеркале заднего вида. Этот взгляд бесстрастно отметил ее пробуждение и вновь обратился на дорогу.
Они ехали все дальше. Ничего не происходило – лишь временами через дорогу в свете фар перебегала стайка каких-то грызунов. Пленницу неотрывно терзала одна мысль: рано или поздно он остановит машину и сделает то, ради чего везет ее в пустыню.
– Ты не обмочила мне сиденье?
Рейчел показалось, что в голосе похитителя звучал легкий акцент.
– Нет.
– Скажешь мне, если тебе приспичит помочиться. Я остановлю машину.
– Хорошо. Куда вы…
– Никаких разговоров. Если только тебе не нужно в туалет.
– Я только…
– Хочешь, чтобы тебе заклеили рот? У тебя насморк, с заклеенным ртом тебе будет трудно дышать.
Единственное, о чем когда-либо молилась Рейчел, – это о жизни Девлин, и это было много лет назад; но сейчас, глядя сквозь тонированное стекло дверцы, как мимо проносятся кактусы и кусты полыни, она снова вознесла молитву Господу.
«Эскалейд» сбавил скорость и остановился. Мужчина заглушил двигатель, вышел наружу, захлопнул водительскую дверцу и распахнул пассажирскую. Он стоял и смотрел на Рейчел. Он был очень красив, если не брать во внимание впадину на переносице: с безупречной смуглой кожей, ярко-синими глазами и зачесанными назад ото лба черными волосами. Его ровные зубы словно мерцали в темноте. Пленница почувствовала, как у нее перехватывает дыхание, будто ремень, сдавливающий ее грудь, затянулся сильнее.