Теперь можно было с минимальной осторожностью преодолеть смертельно опасное место, что я и сделал. А дальше уже я не удивлялся. Ловушку, где по полу нужно было пройти, наступая исключительно на правильные плиты, люди не преодолели, обосновавшись лагерем рядом с ней. Сейчас тут было двое человек, внимательно вглядывавшихся в коридор и державшие наготове свои кирки. А у стены в кучу были свалены крупные тушки летучих мышей.
— Как думаешь, мы этот участок вообще преодолеем? — Спросил один второго.
— Конечно! — Ответил другой. — Скорее всего, просто завалим плиты камнями и по ним пройдём.
— А как же огонь?
— Придумаем что-нибудь. В конце концов, можно методом подбора найти нужные плиты. — Резонно ответил второй.
М-да, помочь бы им, всё-таки свои люди, русские, да ещё и вместе в клетке сидели. Ладно, авось они не забьют меня своим инструментом, даже со своими восьмыми уровнями. Подойдя к самому краю ловушку, я покопался в памяти и вспомнил, какие плиты безопасны. Хорошо, что прошло не так много времени.
— Уазик, снимай невидимость. — Мысленно приказал я.
Моё тело подёрнулось рябью и снова стало видимым, от чего два раба с громким криком отпрыгнули. Посмотрев на них, держащих в дрожащих руках свои кирки, я повернулся к ловушке и пошёл по нужным плитам, молясь, чтобы память не подвела. Как только мои ноги ступили на безопасный участок коридора, я, не сбавляя шага, мысленно приказал питомцу снова сделать меня невидимым.
— Призрак! — Раздался сзади чей-то испуганный выкрик, потому уже две пары ног заторопились к выходу. М-да, не переборщил ли я? А то ведь могли со страху не запомнить плиты.
Ну а дальше я двигался исключительно по памяти, благо, те воспоминания засели в мозгу незыблемой крепостью. Долгие блуждания на этот раз были разбавлены каким-никаким, а весельем. Похоже, в тот раз мы с афганцем разбудили всю заразу этого места, и теперь куда ни плюнь, отовсюду вылезали насекомые-переростки и мертвецы. Но что они значили для меня теперешнего?
Наконец-то я нашёл подъём, а, оказавшись наверху, и памятный склад. Эмоции накатили неожиданно, ком встал в горле, а сердце в груди застучало. Всё-таки я привык только к одиночной битве, терять товарищей я не могу. Слишком тяжело.
Внезапно раздался до дрожи знакомый гул — топот тысяч ножек, скрежет сотен жвал, звон металлических доспехов и хитиновых панцирей. Шёл он как раз с той стороны, куда мне и нужно было. Оттуда, где был зал, в котором мы сразились с демоном. Ну что же, теперь у меня есть арбалет, чей выстрел неплохо разберётся с насекомыми.