Мгновение спустя, оправившиеся от потрясения, Чародеи зааплодировали.
И снова вампир официально поклонился Беттине, приветствуя приз.
Она нахмурилась. Ей не нравилось, как Дакийский действует на нее, не нравилось, как выходило из-под контроля ее тело, в то время когда он выглядел полностью владеющим собой.
Вампир вытер свой меч о тогу тролля, вложил его в ножны и переместился к Беттине. Когда он занял место рядом с ней, Чародеи на трибунах снова зааплодировали. Казалось, он не сразу понял, что их овации предназначены для него.
Мышцы его шеи напряглись, было заметно, что ему неловко.
Таинственный ассасин, который не знал ничего другого, кроме как нести смерть, быстро стал знаменитостью. Должно быть, для него это очень странно. Через плечо Беттина заметила женщин Чародеек, смотрящих на него с явным интересом.
Это возмутило ее. Беспричинно!
Взяв Беттину за руку, Дакийский запечатлел на ее ладони нежный поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание. Он пробормотал ей на ушко:
— Ты отработала милость в течение дня. Хорошая девочка.
Неужели это настолько очевидно? Беттина почувствовала, что покраснела. Деликатно откашлявшись, она спросила:
— Вампир решил присоединиться к банкету? Что именно ты намереваешься есть?
Его тлеющий взгляд опустился на ее шею. Он только что скользнул языком по одному из своих клыков?
Беттину чуть ли не трясло.
— Не смей даже думать о том, чтобы еще раз взять мою кровь. Я до сих пор злюсь на тебя.
На самом деле, она не могла заставить себя сильно сердиться из-за этого. Дакийский пытался предупредить ее, к тому же он все-таки не пронзил ее шею.
За прошедшее время возмущение Беттины по поводу его укуса остыло до… любопытства? Возможно даже до приятного возбуждения? Каждый раз, вспоминая его реакцию на ее вкус, она испытывала запретный трепет.
— Dulcea! — стонал он. Сладкая.
Если Дакийский сумел заполучить ее воспоминания, то ущерб уже нанесен. «Не стоит плакать над пролитой кровью», — в очередной раз сказала себе Беттина.
Возможно, она просто пьяна.
— Извини меня, Беттина. Я почти не контролирую себя рядом с тобой.
Я, Беттина-Глупышка, заставляю многовекового вампира терять над собой контроль. Она вздохнула. Восхитительно.
— Что касается банкета — я могу есть, — сказал он. — И пить вино. — Он взял ее бокал и сделал большой глоток, прежде чем вернуть его обратно. Собственнически. Восприятие есть реальность. — Я буду делать это, если тебе так будет комфортнее.
Дакийский, как и накануне, был само очарование, выглядел красиво и благородно. Беттине должно быть наплевать.