— Я-я не понимаю, что происходит. — Возможно, если бы у нее было больше опыта в отношениях или с вампирами в целом, то она смогла бы расшифровать его намеки, его дикие эмоции. — Я совсем ничего не понимаю.
— Все, что тебе нужно понять: я никогда тебя не отпущу.
В глубине души Беттина затрепетала от этих слов. Но…
— Ты не можешь удерживать меня тут. Я должна управлять своим королевством.
— Не могу? Может быть, я не сделал бы этого раньше, когда у меня была честь. Но, женщина, ты распотрошила меня до костей. Я ничто, кроме боли и потребности. Тень.
— Ты привел меня сюда, чтобы наказать?
— Да! Нет. — Задрав до талии ее юбку, он толкался бедрами меж ее ног. — Я пойму это, когда войду в тебя.
Как и однажды ночью в палатке вампира, Беттина почувствовала, как его твердый член вжался в ее трусики. Против воли ее лоно увлажнилось, готовясь принять эту твердость.
— Я не хочу тебя… только не так.
Вампир отстранился от нее, но продолжил удерживать ее запястья.
— Черт побери, Беттина! — Свободной рукой он сжал ее затылок, чтобы встретиться с ней взглядом. — Выбери меня, а не его! Желай меня.
Выбрать его, а не Каса? Я уже сделала это!
Но прежде, чем она успела съязвить в ответ, вампир заорал:
— Что я должен сделать? Блять, ответь мне!
Он задел ее маску, частично заслонив Беттине обзор.
— Отпусти мои руки!
Когда он этого не сделал, она попыталась плечом вернуть ее на место.
В ту же секунду вампир вдруг изменился. Его глаза становились то черными, то зелеными; отпустив Беттину, Треан с нежностью поправил ее маску.
Затем со страдальческим стоном он уткнулся лицом в ее шею, снова и снова молотя кулаком по постели.
— Я не могу сделать тебе больно, — прохрипел он. — Даже сейчас не могу.
— Но, очевидно, хотел бы? — гневно спросила Беттина.
Она не заслужила такого обращения! Тем не менее, казалось, что вампир совершенно не слышит ее.
Он прошептал ей на ухо:
— До тебя я был бесчувственным чурбаном. — Будто не в силах сдержаться, он поднял голову и прижался губами к ее щеке. — А с тобой? Я никогда не боролся с такой сильной похотью. Никогда не ощущал такой ярости. — Он чередовал грубые слова с нежными поцелуями в ее висок. — Никогда не испытывал такой боли. — Поцелуй в уголок ее губ. — И не любил так сильно.
— Любил?
Дакийский всегда говорил о судьбе, кровном связывании и о Невесте. Но никогда раньше не упоминал о любви!
Его завораживающие глаза встретились с ее глазами.
— Я ненавижу то, что ты сделала. И все равно люблю тебя. — С горьким проклятием, словно сказал что-то лишнее, вампир отстранился от нее. Отвернувшись, он сел на край постели и уткнулся лицом в ладони. — Я не позволю тебе уйти,