Дмитрий стукнул кулаком по столу и прокричал:
— Не смей мне отвечать вопросами! Ты сражалась с оружием в руках против воинов царских и уже этим заслужила смерть!
Анастасия смиренно ответила:
— Да, я сражалась, но не победила, и поэтому пойду на плаху!
Скопин-Шуйский одобрительно сказал:
— Она храбра как настоящий витязь. И этим заслуживает снисхождения!
Шуйский проигнорировал реплику Михаила и продолжил допрос:
— Писал ли Иван Болотников подметные письма с призывом мятежа кому-нибудь из особей сановитых?
Анастасия, попыталась улыбнуться:
— Да, разумеется, писал!
Брат царя удовлетворенно потер руки и более мягким тоном спросил:
— Ну и кому же, голубка?
Анастасия вновь с улыбкой ответила:
— Дмитрию Шуйскому писал!
Брат царя крикнул писцам:
— Не записывать! — потом обратился к палачам:
— Вывернуть наизнанку кожу этой стерве!
Скопин-Шуйский опять попытался успокоить Дмитрия, хотя понимал, что женщине пыток не избежать. Воеводе нравилась Анастасия. Не только внешне. В ней было столько мужества и убежденности в своей правоте! Позавидовать можно!
— Не стоит сердиться, — сказал Михаил Шуйскому. — Письма Болотников мог кому угодно слать: и мне, и тебе. Он на то и разбойник, чтобы среди верных царских слуг сеять смуту!
Дмитрий тяжело задышал, его маленькие свиные глаза налились кровью…
Скопин-Шуйский поделился своим планом с загадочным спасителем. Алексей, бывший кандидат исторических наук, а ныне попаданец, в целом одобрил план, хотя и заметил, что предатель заодно с маршрутом князя мог выдать врагам и его идею.
До города добрались без происшествий. Старая Русса выглядела патриархально: высокие и толстые городские стены, заново отрытый углубленный ров. Внутри довольно чистые улицы, бедные деревянные хибары на окраинах и добротные каменные дома в центре.
Сами улицы разные: рядом с мощеными земляные, угрожающие в сильный дождь затопить город грязью.
Много церквей. Бывший атеист Алексей Сотников подумал, что зря ресурсы тратятся на попов. Лучше бы на эти деньги построили фабрики по производству бумаги и научили людей читать. И не только Библию.
Скопин-Шуйский, наоборот, налагал крестное знамение аккуратно и неодобрительно посматривал на своего нового помощника. Может, все же дьявол, раз не крестится? Или вера у него другая. Впрочем, и князю не нравилось, что церковь поглощает много средств. Он бы обложил монастыри и угодья налогом. Князь понимал, что священники помогают держать в повиновении чернь, но стране нужны деньги на войну и восстановление.
Городской совет заседал в мраморном зале, несколько бородатых мужей, выслушав предложение Скопина-Шуйского, выразили свое согласие. После чего князь Михаил и его новый помощник покинули зал.