Поначалу он был один, с парой подручных для выполнения щекотливых поручений. Но потом решил, что противостоять соперникам в одиночку, оберегая покой и способствуя благосостоянию других промышленников, по меньшей степени несправедливо по отношении к нему. Так зародилась мысль о создании тайного клуба промышленников.
Он оказался не только талантливым инженером, но и отличным организатором. Не сказать, что все далось столь уж легко. Но все же ему удалось сплотить вокруг себя большое количество влиятельных промышленников, в той или иной степени заинтересованных в развитии паровых машин.
И кстати, жертвами клуба далеко не всегда были только сторонники создания ДВСов. Нередко от рук исполнителей тайного клуба погибали конкуренты, подвизающиеся на той же ниве, строительства паровиков. Как говорится – ничего личного.
И вот с этим русским он впервые дал слабину. Возможно, причина в том, что он слишком уж много о себе возомнил. Ему захотелось лично взглянуть в глаза тому, кто столь решительно и неожиданно возник на его пути. Очень может быть, что Голубев не справился с задачей стараясь выполнить приказ своего патрона.
Потом Дайсон впервые проявил нерешительность, когда столь неожиданно поднялась шумиха в прессе, и обыватели буквально вздыбились в праведном гневе. Ему бы не откладывая убрать возникшую проблему. Он же, смалодушничал, и решил пойти по другому, менее рискованному пути. А он привел его к противостоянию с русской разведкой.
Нет, он лично не беседовал с русскими. Этой чести удостоился его правая рука, и исполнитель, Эдвард Аттвуд. Но русские недвусмысленно дали понять, что знают, кто именно получит послание от русского императора. Николай Второй подчас поражал своей жесткостью. Взять хотя бы его цепного пса Столыпина, который в кратчайшие сроки буквально утопил в крови революционеров-террористов.
И Дайсон испугался. Не за себя. Он боялся погубить труд всей своей жизни. Не хотел навредить своим наследникам, а они бы непременно пострадали в этом противостоянии. Поэтому он решил задавить этого выскочку в конкурентной борьбе, успокоить обывателя серией статей, и только потом, когда он будет уже никому не интересен, разобраться с ним окончательно.
Но…
Этот русский был полон неожиданностей. Этот автопробег… Дайсон не без оснований полагал, что эта гонка акт отчаяния со стороны Пастухова. (Он даже запомнил фамилию русского выскочки.) Пятьдесят восемь паровиков, против четырех ДВСов. Преимущества первых очевидны любому. Дайсон уже праздновал свой триумф, и приказал разработать последующую операцию по тихому устранению тех, кто посмел встать на его пути…