Он ее почти не слушал. Объяснение между ними состоялось. Какая разница, есть ли доля правды или нет в том, что она сказала!
— Я считаю себя доброй католичкой, — продолжала она. — Однако, признаюсь, я всегда удивлялась...
Он помотал головой, словно отгоняя муху:
— Извините меня, пожалуйста, но мне хотелось бы узнать, на что он там смотрит. Я сейчас вернусь.
Мишель растерянно остановилась посреди аллеи, следя глазами за Ксавье, который шагал по лугу. Он все еще держал в руке стебелек мяты. Кузнечики выскакивали у него из-под ног. Он с детства любил запах мокрой травы. Ролан не двинулся с места, хотя, наверно, и слышал, что кто-то идет. Он по-прежнему сидел на корточках.
— На что ты смотришь?
— На головастиков.
Мальчик ответил, не подымая глаз. Ксавье сел на корточки рядом с ним.
— Я наблюдаю за ними с позавчера. Они еще не лягушки. Я хотел бы увидеть, как они превращаются в лягушек.
Какая у него тоненькая шея! Как только она выдерживает тяжесть его головы? А вот коленки у него уже большие. Ксавье спросил, интересуют ли его вообще животные. Ребенок не ответил. Быть может, он считал, что это само собой разумеется, а быть может, просто по лености ума: ему неохота было вступать в разговор с незнакомцем.
— У меня есть книга про животных, я пришлю ее тебе, когда вернусь домой.
— А там есть картинки?
— Конечно, есть.
— Но сюда ее посылать не надо, меня здесь не будет.
Он сказал это равнодушным тоном. Ксавье спросил его: разве ему не нравится в Ларжюзоне? Ребенок, казалось, не понял вопроса. На тростник рядом с ним села стрекоза с голубовато-лиловыми крыльями. Он поднес к ней руку и внезапно, резким движением, схватил ее за трепещущие крылья большим и указательным пальцами, крикнул: «Поймал», — а потом стал щекотать травинкой тельце стрекозы.
— У нее щипчики в конце хвоста. Но меня ты не ущипнешь, стрекозища!
— А там, куда ты поедешь, тоже будут животные? Ты будешь жить в деревне?
Мальчик ответил, что не знает, ни на секунду не отрывая при этом взгляда от насекомого, которое дергало ножками и извивалось всем своим длинным кольчатым тельцем.
— А почему ты не останешься здесь?
Мальчик разжал пальцы: стрекоза улетела не сразу. Он сказал:
— Ее свела судорога.
Но Ксавье не отступал, он в первый раз назвал его по имени:
— Ролан, скажи, почему ты не останешься здесь?
Он пожал плечами:
— Я им осточертел.
В его интонации не было ни печали, ни обиды, ни сожаления. Он просто констатировал, что в Ларжюзоне он всем надоел.
— Но ведь мадемуазель Доминика тебя любит?
Он впервые поднял глаза на Ксавье:
— Ее здесь тоже не будет. — И добавил: — А то бы я... — но оборвал фразу на полуслове.