— Жена, жена! Я говорил, что в ней есть что-то такое. Погоди, она еще не то выкинет. Больно она прогрессивно мыслящая. Что ж раньше поддерживала нас, а теперь хвост набок? Вбила в твою голову десятилетия. К тому времени костьми ляжем и пусть что хотят, то и говорят.
— Вообще мы решили, что дом, машина — это мещанство. Мы решили деньги на путешествие пустить. В Гонолулу поедем.
— Куда?.. — переспросил ошалевший Аверьянов. Он и города-то такого не слышал. Стоял, лупая широко раскрытыми глазами, и сказать больше ничего не мог.
— В Гонолулу! Гавайские острова, Тихий океан, южный берег острова Оаху, бухта Перл-Харбор, — бойко, без запинки, будто старательный школьник, отрапортовал Костя.
Эта бойкость еще больше смутила Аверьянова, и он даже не нашел, что возразить. Стоял и смотрел на напарника, и все лупал и лупал глазами.
— И вообще, — продолжал Костя. — Сначала мы, конечно, по своей стране поездим. В Самарканд, к родственникам Галины, смотаемся, побываем на родине Пушкина, Чехова, Толстого.
— У вас что, и там есть родственники? — наконец спросил пришедший в себя Аверьянов.
— Где?
— Ну в этом?.. В Тихом океане?.. Что, среди капиталистов тоже родственники?
— На Гавайских островах? Да нет, сын Володька с ихним коротковолновиком связь поддерживает, тот нас в гости приглашает. Мы его тоже пригласили.
— Обработала она тебя, гуся лапчатого, так обработала, что я, как погляжу, путей отступления уж нет — вообще все мосты к дому и курортной жизни разбомблены, — поникшим голосом изрек Аверьянов.
Теперь Виктору думалось, что он навсегда потерял молодого друга — соратника по мечте, верную опору в настоящем и в будущем. «Не путешествием она его взяла, а какой-то высокой идеей. Какая же это идея? Ладно, поживем увидим».
Больше Аверьянов не заговаривал со Шмыриным ни о деньгах, ни о доме, — ни о машине и вообще о дальнейшей жизни. Пристально, будто охотник к местности, он присматривался к нему, стремясь по его поведению понять то сокрытое, что вело его за собой, ту великую идею, которой руководствовалась жена Шмырина, Галина, направляя его на жизненную стезю. Когда Аверьянов узнал, что Костя решил заочно учиться в институте, — понял, к какому берегу направляет его жизненный плот Галина.
— В начальники решил пробиться? — как-то спросил он Шмырина.
— В какие начальники? — не понял тот.
— В обыкновенные. Машина, шофер в подчинении — чего не жить. Верный путь нашла Галина.
— В институт я не для того поступаю, чтобы портфель начальника получить. Не это мне нужно.
— Для чего тогда? — не утерпел, настороженно спросил Аверьянов.