— Я их оставила с дедом сидеть, а они бросили все и убежали, — напустилась на ребят Галина.
— Мам, мы только на секундочку — искупаться, — стал оправдываться Володя.
— Если жарко, так налейте воды в корыто и плескайтесь.
Часа через полтора домой пришел сам Шмырин. Был он в комбинезоне, в пыли и мазуте. Когда умылся и сел к столу, то сразу, обращаясь к Аверьянову, сказал:
— Я, честное слово, рад, что ты приехал, только уж прости, но с разными путешествиями ничего не выйдет. Уборка хлеба в разгаре, и вообще я решил, что останусь в деревне и на Север не вернусь.
— А как же новая квартира и вещи? — спросил Аверьянов первое, что пришло на ум.
— Это детали, пошлю телеграмму соседям, так они вещи контейнером перешлют. Я еще до отпуска на всякий случай договорился с ними.
— Мне-то почему ничего не сказал? — И Аверьянову обидно стало, точно его обманули.
— У тебя ж внутренняя линия есть.
— А!.. — отмахнулся от сказанного Костей Аверьянов. — Сам ты внутренняя линия.
— Понимаешь, я как увидел родные поля, так во мне все оборвалось. Могила и та теперь не оторвет меня от этой земли. В жизни для меня главное открылось. Как те сказать, ты только не смейся. Я, в общем, вывел для себя формулу счастья. Просто все, понимаешь? Хлеб для народа и для государства — самое главное, вот и кумекай. Раньше, до армии, когда я трактористом работал — это одно было: труд приносит только физическое, так сказать, удовлетворение, позже, уж там, на Севере, когда землю долбил под сваи — интереса в работе больше видел; теперь-то совсем иное дело — счастливым меня делает труд хлебороба: вижу высокий смысл в этом труде.
— Ты говоришь так, будто выступаешь на собрании, — Аверьянов крякнул, однако слова бывшего напарника ему понравились.
Шмырин заулыбался тепло и открыто и ничего не ответил.
Галина усадила рядом с Костей деда. Тот взял из миски крупный спелый помидор и стал сосать его, причмокивая от удовольствия.
— Хороший ли хлеб уродился нонче? — спросил старик, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Хороший, дедуля, хороший!
— Ты, Костя, по садам людским больше не лазь. Мы в достатке теперь живем, потом же у Селезнева злая собака.
— Куда мне, дедуля, тяжел стал, через изгородь не перепрыгну, — весело смеясь, игриво подмигивая Аверьянову, отвечает Шмырин.
«Как две капли воды, — поглядывая на старика и на Шмырина, думал Аверьянов. — Крепкие мужики!»
В эту ночь плохо спалось Аверьянову. На новом месте всегда плохо спится, тут еще разные мысли лезли в голову.
Рано утром, когда еще и солнце не взошло, когда только-только просветлели окна, Аверьянов услышал, как в соседней комнате Костя и Галина стали собираться в поле. Он тоже поднялся и вышел во двор.