Я не сразу поняла, что к «новеньким» он причисляет и себя.
— Ты тоже новенький?
Он дернул плечом, будто полагал, что это и так очевидно.
— Надо же, и я! — оживленно заговорила я. Какое счастье, что я его встретила! Новенькие просто обязаны заботиться друг о друге.
— Знаю, — ответил он, приподняв уголок губ в полуулыбке. Сейчас, в лучах послеполуденного солнца, с ямочкой на щеке он выглядел как на развороте журнала для восьмиклассниц. — Ты слишком симпатичная, чтобы остаться без пары.
Меня обдало жаром изнутри, и непроизвольно сжались бедра.
Миссис Чэмберс начала распространяться о мерах предосторожности, до которых никому не было дела, пока не прозвучало, что при неосторожном обращении с реактивами нам может опалить волосы. Я оглянулась, чтобы посмотреть на учительницу, и заметила, что Хилари не сводит с меня глаз. Я могла отвести взгляд, притворившись, будто смотрю мимо, или же улыбнуться, слегка кивнуть, чтобы расположить ее к себе. Повинуясь внезапно пробудившемуся инстинкту популярной девочки, я выбрала второй вариант.
К моему удовольствию, Хилари улыбнулась в ответ, ткнула под локоть Оливию и что-то прошептала ей на ухо. Оливия заулыбалась, глянула на меня и, едва заметно кивнув на Лиама, беззвучно проговорила: «Он клевый», преувеличенно шевеля губами. Я бросила на него быстрый взгляд, убедилась, что он смотрит в другую сторону, и так же беззвучно ответила: «Вижу».
Боже, как я была довольна собой, когда прозвенел звонок с урока! В первый же день я успела пофлиртовать с клевым парнем, а то, что мы оба новенькие, позволило мне его «застолбить». Кроме того, я сблизилась с Оливией и Хилари. С тем же успехом можно было отправить сестре Иоанне открытку с цветочками: «Дорогая сестра Иоанна, я делаю потрясающие успехи в новой школе и встретила того, с кем хотела бы потерять девственность. И все это благодаря вам!»
— Двадцать пять, двадцать шесть — выше подбородок! — двадцать восемь — осталось два раза, поднажмите! — двадцать девять, тридцать.
Я перекатилась на пятки и вытянула руки перед собой, разминая и растягивая мышцы, пылающие от напряжения, что в точности соответствовало обещаниям, за которые я плачу триста двадцать пять долларов в месяц. Возможно, я бы и добилась более стройного, гибкого тела, если бы не отчаянный голод, одолевающий меня на подступах к дому. Иногда я прямо с порога бросалась в кухню и, не раздеваясь, принималась шарить по полкам в поисках съестного.
— А теперь гантели на место — и к станку. Следующее упражнение на икроножные мышцы.
На этом этапе занятий я всегда нервничаю: нужно успеть отнести гантели и мягко, но решительно занять свое излюбленное место у станка, тогда как мне хочется растолкать этих неповоротливых куриц: «Я тут не затем, чтобы просто похудеть: у меня съемка на телевидении, уродки!» Довольствуюсь тем, что «случайно» задеваю кого-то плечом, как обычно поступаю с «напевалами». Это те припадочные, которые так бурно радуются жизни, что их прям распирает, когда они идут по улице, пританцовывая и напевая себе под нос. Я нарочно толкаю их своей здоровенной сумкой, чтоб посмаковать возмущенное «Эй!»