Они заговорщицки рассмеялись, и этот смех ранил меня.
— А как же, — усмехнулась она, разглаживая салфетку. — Ты долго не мог от этого отвыкнуть.
— Кстати говоря, Ани была моей лучшей ученицей, — сказал Эндрю, бросив взгляд в мою сторону.
— Так уж и лучшей, — промямлила я, усердно расправляя складки на салфетке. Мы оба знали, как я его разочаровала.
— А сейчас Ани — одна из лучших колумнисток «Женского журнала», — заявил Люк с отеческой гордостью.
Ну и фрукт! Можно подумать, для него моя «карьера» — не просто способ занять себя, пока не пойдут дети.
Люк перегнулся через стол и накрыл мою руку своей.
— Она проделала большой путь.
Это был предупредительный выстрел. Люк ненавидит обсуждать школу Брэдли. Раньше мне казалось, что он хочет оградить меня от неприятных воспоминаний, и я таяла от нежности. Со временем я поняла: Люку просто хочется, чтобы об этом поскорей забыли. Он против того, чтобы я снималась в документальном фильме. Он так и не смог — или не захотел — внятно объяснить почему. Но я знаю, о чем он думал. «Не позорься». В мире Харрисонов только ледяной стоицизм достоин восхищения.
— Хм, «Женский журнал»? — Уитни задумчиво приложила палец к губам. — Знакомое название.
Так отвечают все охотницы за мужьями, когда узнают, где я работаю. И это не комплимент.
— Я и не знал, что тебя занесло так высоко, — сказал мистер Ларсон. — Замечательно!
И он очаровательно улыбнулся.
Заметив это, Уитни сказала:
— Сто лет его не листала. Хотя раньше, до встречи с Эндрю, он был мне вместо Библии. Кстати, его ведь так и называют — «Женская Библия»? — Она делано рассмеялась и добавила: — Наверное, моя дочка тоже будет тайком его почитывать, как я в свое время!
Люк вежливо усмехнулся, но мистер Ларсон промолчал. Я изобразила на губах улыбку, которой обычно пользуюсь, когда разговор заходит о детях.
— Сколько лет вашей девочке?
— Пять, — сказала Уитни. — Ее зовут Элспет. А ее братику — мы назвали его Бут — скоро годик. — Она выкатила глаза на Эндрю и с умилением просюсюкала: — Мой маленький мужчина.
«О господи, бедные дети», — подумала я, однако вслух сказала:
— Красивые имена.
Рядом с Люком возник сомелье, представился и предложил свою помощь в выборе вина. Люк хотел заказать белое, и Уитни закудахтала, что не представляет себе, как можно в такую жару пить что-нибудь другое.
— Тогда совиньон-блан, — решил Люк и ткнул в строчку, рядом с которой значилась цена — восемьдесят долларов.
— Обожаю совиньон-блан, — пискнула Уитни.
Вино не входит в список разрешенных продуктов диеты по Дюкану, но общаться с такими женщинами на трезвую голову я не могу. Только после первого бокала, когда меня переполняют эндорфины, я могу изобразить живой интерес к миру, в котором она живет. К музыкальной школе, где учится ее детка, и бриллиантовым серьгам, которые Эндрю подарил ей, когда она родила. Поверить не могу, что мистер Ларсон повелся на чары женщины, предел мечтаний которой — поход по магазинам. Когда официант вернулся с бутылкой вина и наполнил мой бокал, я благодарно улыбнулась.