— И все-таки я права, тетя Бетси! — проорала Холси ей вслед. «Волшебные» кексы уже оказывали свое действие, и эта фраза запала мне в память, как семена в подготовленную почву.
— Твоя мама со мной согласна, просто не признается, — самонадеянным тоном провозгласила Холси, обернувшись к Люку. Тот рассмеялся. — Кстати говоря, — добавила она и, крутнувшись на стуле, обратила ко мне лицо. Темная крошка, прилипшая к ее верхней губе, напоминала волосатую родинку. — Ани, пообещай мне кое-что.
Я сделала вид, будто у меня во рту кекс, чтобы не отвечать ей, — жалкая попытка показать, что я нахожу оскорбительной ее манеру выражаться. Но Холси и бровью не повела.
— Ради всего святого, на свадьбе посади меня подальше от Йейтсов.
— Чем ты отличилась на этот раз? — встрял мистер Харрисон.
Йейтсы считались друзьями семьи, правда, с родителями Холси их связывали более близкие отношения, поскольку Йейтс-младший был одного возраста с Холси. И вот к нему-то Холси и приставала по пьяни, причем бесстыдно и неоднократно.
Холси прижала руку к груди и скорчила обиженную гримаску, предполагая, что выглядит при этом совершенной душкой.
— С чего ты взял, будто это я отличилась?
Мистер Харрисон выразительно на нее взглянул, и Холси заржала.
— Ну хорошо. Да, я отличилась. — Люк и Гаррет в один голос застонали, и Холси поспешила добавить: — С лучшими намерениями!
— А что случилось-то? — спросила я намного грубее, чем намеревалась.
Холси повернулась ко мне. В глубине ее глаз вспыхнула дерзкая искорка.
— Помнишь их сына, Джеймса? — спросила она, как мне показалось, несколько вызывающе.
Я кивнула. Мы с ним виделись однажды на каком-то приеме. Я спросила его, чем он занимается, а этот придурок назвал меня бестактной. На самом деле мне было до лампочки, что он ответит, лишь бы он из вежливости задал мне тот же вопрос.
Холси уткнулась подбородком в грудь и сбивчиво заговорила:
— Я давненько подозревала… — Она манерно согнула запястье, обведя глазами присутствующих — все ли понимают, к чему она клонит? — И тут мне сказали, что он открыто заявил о своей ориентации. Тогда я решила послать миссис Йейтс цветы в знак соболезнования. Правда, вскоре оказалось, что он вовсе не гей, — договорила Холси уголком рта.
Люк расхохотался, закрыл лицо руками и смотрел на Холси между пальцев.
— Ну, кто бы еще так облажался! — простонал он под взрывы общего хохота. Смеялись все, кроме меня. Сделавшись более восприимчивой ко всему жуткому и необъяснимому вокруг нас, я, словно завороженная, взирала на Седую госпожу — так называют густой туман, окутывающий Нантакет с наступлением сумерек. В тот момент Седая госпожа была повсюду.